В то время, как Канбэй странствовал по всей стране, он приказал своему верному вассалу Ино Мотоэмону под именем Садзи Сукээмона проникнуть в замок Тоётоми Хидэёри, что тот и сделал, посутпив к нему на службу в качестве личного секретаря. Он собирал всю информацию о положении в Осаке и тут же передавал ее Канбэю, который далее сообщал ее уже самому Иэясу. Обата вел свою шпионскую деятельность так столь искусно, что никто и не заподозрил, что он - агент Токугавы. Ему удалось выведать немало вражеских секретов и оказать немалую помощь своему господину.
После окончания осакской войны Обата вернулся в Эдо, где сёгун воздал ему по заслугам, назначив жалование в 1500 коку в год. После этого Обата Канбэй Кагэнори, доживший до 90 лет, занялся обучением знатных самураев тайным методам ведения боевых действий, захвата замков, фортификации, стратегии и шпионажу. Всего у него было несколько тысяч учеников!
Ягю Дзюбэй Мицуёси
Знаменитый мастер кэн-дзюцу, личный учитель фехтования сёгуна. В его семье передавалась также особая традиция нин-дзюцу, восходящая к Катори Синто-рю. Когда Токугава Иэясу после взятия Осаки учредил службу мэцукэ (тайная полиция), Ягю Дзюбэй стал ее начальником (о-мэцукэ). Полагают, что он был прекрасно знаком с работой мэцукэ на всех уровнях, вплоть до низового тайного агента. Однажды Дзюбэй неожиданно исчез из столицы и не появлялся целых 12 лет. Что он делал в этот период своей жизни - неизвестно, предполагают, что все это время он проработал рядовым ниндзя сёгуна. Для прикрытия накануне его исчезновения Токугава даже учинил скандал, обвинив Дзюбэя в пьянстве и официально уволив с поста о-мэцукэ. Интересно, что по возвращении через 12 лет, Ягю Дзюбэй был немедленно восстановлен в прежней должности.
Басё Мацуо
Величайший японский поэт, сочинитель хайку. Существует легенда, что он был шпионом сёгуната. В потверждение этого можно сказать то, что он был уроженцем г.Уэно провинции Ига и свободно перемещался по всем провинциям, для чего требовалось особое разрешение мэцукэ.
Накагава Кохаято
Поначалу его звали Сёнэнта, но в 1681 году он поменял имя на Кохаято. Был главой отряда ниндзя, находившегося во второй половине XVII века на службе у даймё Цугару Гэмбана. Цугару Гэмбан слыл большим поклонником "темного" искусства ниндзя и сумел собрать блестящую команду лазутчиков. По некоторым данным, подчиненные Накагавы Кохаято совершили десятки покушений на других даймё и держали в страхе всю округу. Накагава Кохаято стал основателем школы Накагава-рю (Накагава Хаято-рю). Он лично тренировал шпионов князя и создал особый центр по подготовке суперагентов. Его ученики продолжили его дело.
Савамура
Старинная семья ниндзя Савамура до сих пор проживает в деревне Мионо провинции Ига (в настоящее время - Ига-тё уезда Аяма). В 1883 году представитель этой семьи был срочно вызван в Эдо, чтобы проникнуть на корабли эскадры коммодора Пэрри и вызнать истинные планы "заморских дьяволов". Этот "невидимка", имя которого неизвестно, пробрался на флагманский корабль и обшарил его сверху донизу.
Фудзита Сэйко
Последний настоящий ниндзя. 14-й патриарх школы нин-дзюцу Кога-рю ветви Вада-ха. Традицию нин-дзюцу унаследовал у своего отца, Фудзиты Мориносукэ, который был потомком по прямой линии знаменитого ниндзя из Кога Вада Ига-но Ками и одним из лучших сыщиков начала XX века. Помимо родовой школы, Фудзита владел еще бо-дзюцу и кэн-дзюцу школы Дайэн-рю, созданной ямабуси Дайэном, дзё-дзюцу школы Синдо Мусо-рю и рядом других школ традиционных боевых искусств.
По некоторым сведениям, Фудзита служил в разведывательных органах и выполнял ряд особых поручений в Китае и Маньчжурии, а во время второй мировой войны возглавлял отряд спецназа, действовавший где-то в джунглях Индокитая.
Фудзита внес значительный вклад в изучение истории нин-дзюцу, облазив на пару с Окусэ Хэйситиро все горы Ига и Кога. Результатом его изысканий стали несколько книг и статьи о нин-дзюцу в ряде энциклопедий. К самым известным трудам Фудзиты относятся такие книги как "Нин-дзюцу хироку" ("Тайные записки о нин-дзюцу"), "Сюрикэн-дзюцу дзукай кёхон" ("Иллюстрированное наставление по сюрикэн-дзюцу") и "Кога-рю ниндзя итидайки" ("Записки одного поколения ниндзя школы Кога-рю").
Фактрум публикует очень интересную подборку фактов, посвящённых ниндзя. Давайте познакомимся с ними поближе!
1. Синоби-но моно
Источник фотографий: Kulturologia.ruСогласно сохранившихся документов, правильным названием является «синоби-но моно». Слово «ниндзя» - это китайское прочтение японской идеограммы, которое стало популярным в 20-м веке.
2. Первое упоминание о ниндзя
Впервые о ниндзя стало известно из военной хроники «Тайхэйки», написанной в 1375 году. В ней было рассказано, что ниндзя ночью проникали во вражеский город и поджигали здания.
3. Золотой век ниндзя
Ниндзя процветали в течение 15-го и 16-го века, когда Японию раздирали междоусобные войны. После 1600 года в Японии воцарился мир, после чего начался упадок ниндзя.
4. «Бансэнсюкай»
Сохранилось очень мало записей о ниндзя во время эпохи войн, после наступления мира же они начали вести записи о своих навыках. Самым известным руководством по ниндзюцу является так называемая «Библия ниндзя» или «Бансэнсюкай», которая была написана в 1676 году. Существует около 400 - 500 руководств по ниндзюцу, многие из которых до сих пор сохраняются в секрете.
5. Спецназ самурайской армии
Сегодня популярные СМИ часто изображают самураев и ниндзя заклятыми врагами. На самом деле, ниндзя были чем-то вроде современного спецназа в самурайской армии. Многие самураи обучались ниндзюцу.
6. Ниндзя «хинин»
Популярные средства массовой информации также изображают ниндзя, как выходцев из крестьянского сословия. По правде говоря, ниндзя могли происходить из любого класса, как самураев, так и других людей. Более того, они были «хинин», т. е. находились вне структуры общества. С течением времени (после наступления мира) ниндзя стали считаться ниже по статусу, однако они по-прежнему занимали более высокое социальное положение, чем большинство крестьян.
7. Ниндзюцу - специализированная форма рукопашного боя
Обычно принято считать, что ниндзюцу является одной из форм рукопашного боя, системой боевых искусств, которую до сих пор преподают во всем мире. Тем не менее, идея специализированной формы рукопашного боя, практикуемого сегодняшними ниндзя, была изобретена неким японцем в 1950 - 1960 годах. Эта новая боевая система была «завезена» в Америку во время бума популярности ниндзя в 1980-х годах и стала одним из самых популярных заблуждений о ниндзя.
8. Сюрикены или сякены
Метательные звезды (сюрикены или сякены) не имеют ни малейшей исторической связи с ниндзя. Метательные звезды были секретным оружием, которое использовалось во многих самурайских школах. С ниндзя их начали ассоциировать только в 20-м веке благодаря комиксам и анимационным фильмам.
9. Иллюстрация заблуждения
Ниндзя никогда не изображают без масок, однако не существует ни малейшего упоминания о том, что ниндзя носили маски. На самом деле, они должны были закрывать свои лица длинными рукавами, когда противник находился рядом. При работе в группах они носили белые повязки, чтобы видеть друг друга в лунном свете.
10. Ниндзя сливались с толпой
Популярный образ ниндзя обязательно включает в себя черный облегающий костюм. На самом деле, в таком костюме они бы выглядели столь же уместными, как например на улице современной Москвы. Они носили традиционную японскую одежду.
11. Одежда для маскировки
Сегодня люди считают, что ниндзя носили черные одежды, чтобы им было удобнее прятаться в темноте. В Shoninki (Настоящий путь ниндзя), написанном в 1681 г., говорилось, что ниндзя должны носить одежды синего цвета, чтобы смешаться с толпой, поскольку этот цвет был популярен в то время. Во время ночных операций они одевали черные одежды (в безлунную ночь) или белые (при полной луне).
12. Ниндзя не использовали прямые мечи
Знаменитые сегодня «ниндзя-то» или мечи ниндзя с прямым лезвием и квадратной рукоятью действительно существовали в средневековой Японии, поскольку тогда делали квадратные боевые рукавицы, но ниндзя их начали приписывать только в 20-м веке. «Средневековый спецназ» использовал обычные мечи.
13. «Кудзи»
Ниндзя известны своими заклинаниями, которые они якобы делали с помощью жестов рук. Это искусство называлось «кудзи» и оно не имеет никакого отношения к ниндзя. Кудзи возникло в Индии, а позже его переняли в Китае и Японии. Оно представляет собой серию жестов, предназначенных для того, чтобы отогнать зло в определенных ситуациях или отвести дурной глаз.
14. Фугасы, ручные гранаты, взрывчатые вещества, ядовитый газ…
Образ ниндзя, использующего дымовую шашку, довольно универсален и распространен в современном мире. Хотя у средневековых воинов не было дымовых шашек, у них существовали сотни рецептов, связанных с огнем: фугасы, ручные гранаты, водонепроницаемые факелы, разновидности греческого огня, огненные стрелы, взрывчатые вещества и ядовитый газ.
15. Инь-ниндзя и ян-ниндзя
Это наполовину правда. Существовали две группы ниндзя: те, которых можно было увидеть (ян-ниндзя), и те, личность которых всегда оставалась тайной (инь-ниндзя).
16. Нидзя - черные маги
Помимо изображения ниндзя-убийцы в старых японских фильмах зачастую можно было встретить образ мастера ниндзя, воина-мага, который побеждал врагов хитростью. Интересно, что навыки ниндзя действительно содержали определенное количество ритуальной магии, от магических шпилек, которые якобы обеспечивают невидимость, до принесения в жертву собак, чтобы получить помощь богов. Тем не менее, стандартные навыки самураев также содержали элемент магии. Это было обычным для того времени.
17. Искусство тайных операций
Если быть точнее, их действительно часто нанимали, чтобы убить жертву, но большинство ниндзя обучались искусству тайных операций, пропаганде, шпионскому ремеслу, изготовлению и использованию взрывчатых веществ и т. д.
18. «Убить Билла»
Хаттори Хандзо стал известным благодаря фильму «Убить Билла». На самом деле, это была известная историческая личность - Хаттори Хандзо был настоящим самураем и обучал ниндзя. Он стал известным генералом, который получил прозвище «Дьявол Хандзо». Именно он во главе группы ниндзя способствовал тому, что Токугава стал сёгуном Японии.
19. Любители и энтузиасты
Первый крупный бум современной популярности ниндзя наступил в Японии в начале 1900-х годов, когда об этих средневековых шпионах-убийцах было известно очень мало. В 1910 - 1970-х годах любителями и энтузиастами было написано множество книг, которые просто изобиловали ошибками и фальсификациями. Эти ошибки были затем переведены на английский язык во время бума популярности ниндзя в 1980-х годах.
20. Ниндзя - повод для смеха
Изучение ниндзя было поводом для смеха в японских научных кругах, в течение многих десятилетий изучение их истории считалось причудливой фантазией. Серьезные исследования в Японии начались только в течение последних 2–3 лет.
21. Зашифрованные свитки ниндзя
Утверждается, что манускрипты ниндзя были зашифрованы, чтобы никто посторонний не смог прочесть их. Это недоразумение возникло вследствие японского способа написания свитков. Во многих японских свитках просто приводились списки названий навыков, без надлежащей их расшифровки. Хотя их истинные значения были утеряны, тексты никогда не были дешифрованы.
22. Голливудские мифы
Это голливудский миф. Нет никаких доказательств того, что отказ от миссии приводил к самоубийству. На самом деле некоторые руководства учат тому, что лучше отказаться от миссии чем сделать все поспешно и вызвать проблемы.
23. Спящие агенты
Считается, что ниндзя были гораздо более сильными, чем обычные воины, но такими были только определенные ниндзя, которые проходили обучение специальному стилю ведения войны. Многие ниндзя просто скрыто жили жизнью обычных людей во вражеских провинциях, вели обычную повседневную деятельность или путешествовали для распространения слухов. Рекомендуемыми способности для ниндзя были: устойчивость к болезням, высокий интеллект, быстрая речь и глупый внешний вид (потому что люди обычно игнорируют тех, кто выглядит глупо).
24. Не существует ни рода, ни клана…
В Японии есть ряд людей, которые утверждают, что они являются мастерами школ ниндзя, которые ведут свою родословную со времен самураев. Этот вопрос является очень спорным, поскольку не существует ни одного доказанного факта, что рода или кланы ниндзя выжили до сих пор.
25. Шпионы-диверсанты
В то время как вымышленные ниндзя не дают покоя людям в течение последних 100 лет, историческая правда зачастую оказывается гораздо более впечатляющей и интересной. Ниндзя занимались настоящей шпионской деятельностью, проводили тайные операции, работали в тылу противника, были скрытыми агентами наблюдения и т. д.
А. Долин и Г. Попов рассказывают о ниндзя. Ниндзя в буквальном переводе значит "лазутчик". Корень
слова нин (или, в другом прочтении, синобу) - "красться". Есть и другой оттенок смысла - "претерпевать, выносить". Отсюда происходит и название самого сложного, самого загадочного из всех воинских искусств. Нин-дзюцу искусство шпионажа, о котором могли бы только мечтать разведывательные службы XX в. Прошедшие сверхчеловеческую по трудности физическую и психическую подготовку, прекрасно владеющие всеми приемами кэмпо без оружия и с оружием, ниндзя легко преодолевали крепостные стены и рвы, часами могли оставаться под водой, умели ходить по стенам и потолку, сбивать с толку погоню, сражаться с безумной отвагой, а если надо молчать под пытками и умирать достойно. Шпионы и диверсанты, продающие свой труд тому, кто больше заплатит, ниндзя подчинялись неписаному кодексу чести и нередко шли на смерть во имя идеи. Объявленные людьми низшего сорта (хинин), париями, стоящими вне закона, они внушали невольное уважение самураям. Многие предводители кланов оспаривали благосклонность опытных ниндзя, многие пытались привить своим дружинникам опыт нин-дзюцу. И все же военный
Шпионаж на протяжении веков оставался уделом избранных, родовым промыслом узкого круга незаменимых специалистов клановым "ремеслом".
Нин-дзюцу, безусловно связанное с эзотерической практикой ряда китайских школ у-шу, таит много загадок не только для историков, но и для врачей, биологов, химиков, физиков, инженеров. То, что нам известно, лишь верхушка айсберга, основание которого уходит в темные глубины мистики, в космические бездны парапсихологии.
Лишь в недавнее время появились отдельные работы, проливающие свет на тайны нин-дзюцу. Это прежде всего книги Д. Дрэгера "Нин-дзюцу - искусство быть невидимым", Д. Дрэгера и Р. Смита "Азиатские боевые искусства" и Э. Эдамса "Ниндзя, невидимые убийцы". Все они основаны главным образом на исследованиях Хацуми Масааки, ныне здравствующего наследника средневековых ниндзя.
Традиция возводит родословную нин-дзюцу к началу нашей эры, но реальные признаки существования таинственных горных общин в Центральной Японии прослеживаются не ранее VII в.
Первые сведения об организованном военном шпионаже под руководством Митиноуэ-но Микото относятся к периоду правления императрицы Суйко (593-628). В эти годы принц Сетоку
Тайси вел войну против могущественного феодала Мория за провинцию Оми. Кстати говоря, принц был весьма просвещенным государственным деятелем и ревностным пропагандистом буддизма. Легенда гласит, что сам Бодхидхарма, закончив свои дела в Китае, появился в 622 г. под видом нищего в Японии, побеседовал с Сетоку Тайси и даже обменялся с ним стихами. В ходе военных действий принц послал в расположение вражеских войск лазутчика Отомо-но Сайдзин. Шпион вернулся с ценной информацией, за что был удостоен почетного звания Синоби (то есть Соглядатай). Отсюда и пошло Синоби (или нин)-дзюцу.
По всей вероятности, процесс выделения ниндзя в обособленный социальный слой, в замкнутую касту шел параллельно со становлением самурайского сословия и почти тем же путем. Однако если самурайские дружины поначалу формировались на северо-восточных границах из отходников и беглых простолюдинов, то некоторые беглецы предпочитали скрываться вблизи от родных мест. Возросшая мощь самурайства впоследствии позволила ему занять независимое положение в общественной деизни Японии и даже прийти к власти, между тем как разрозненные группы ниндзя никогда не представляли и не могли представлять сколько-нибудь значительной военной и политической силы. Ряд японских историков определяют ниндзя как воинов-земледельцев (дзидзамураи). И в самом деле, на начальном этапе развития они имели много общего с самурайством. Но уже в эпоху Хэйнан (VIII - XII вв.), знаменовавшуюся правлением дворцовой аристократии, гордые буси считали наемных лазутчиков опасным деклассированным элементом. Время от времени местные феодалы и правительственные войска устраивали настоящие облавы на ниндзя, разоряя их лагеря и селения, убивая стариков и детей.
Опорные базы ниндзя были разбросаны по всей стране, но естественным центром нин-дзюцу стали лесистые окрестности Киото, горные районы Ига и Кога. Начиная с эпохи Камакура (1192-1333) лагеря ниндзя часто пополнялись за счет ронинов, служилых самураев, потерявших своего сюзерена в кровавых междоусобных распрях. Со временем, однако, доступ в горные общины был почти прекращен, поскольку содружества вольных наемников постепенно перерастали в секретные клановьге организации, скрепленные узами кровного родства и присягой на верность. Каждая из таких организаций становилась уникальной школой воинских искусств и культивировала оригинальную традицию нин-дзюцу, именуясь, как и самурайские школы бу-дзюцу, рю. К XVII в. насчитывалось около семидесяти кланов ниндзя. Из двадцати пяти наиболее влиятельных выделялись по масштабам Ига-рю и Кога-рю. В каждом клане из рода в род передавалась своя традиция воинских искусств.
Будучи исключены из государственной системы феодальных отношений, ниндзя выработали свою ерархическую классовую структуру, отвечавшую потребностям такого рода организаций. Во главе общины стояла военно-клерикальная элита (дзенин). Иногда дзенин контролировали деятельность двух или даже трех смежных рю. Руководство осуществлялось через среднее звено - тюнин, в обязанности которого входила передача приказов, подготовка и мобилизация рядовых исполнителей нижнего звена (гэнин). История сохранила имена некоторых дзенин времен позднего средневековья: Хаттори Хандзо, Момоти Сандаю, Фудзибаяси Нагато. Положение высшего и среднего звена варьировалось в зависимости от общины. Так, в клане Кога реальная власть была сосредоточена в руках пятидесяти семейств тюнин, каждое из которых имело под началом от тридцати до сорока семейств гэнин. В клане Ига, наоборот, все бразды правления были сосредоточены в руках трех семейств дзенин.
Работой по налаживанию явок, строительству укрытий, вербовке осведомителей, а также тактическим руководством всеми операциями ведали тюнин. Они же вступали в контакт с нанимателями - агентами крупных феодалов. Тем не менее договор заключался между дзенин и самим дайме. Полученное вознаграждение за услуги также передавалось главе клана, который распределял деньги по своему усмотрению.
Громкую славу искусству шпионажа снискали прежде всего гэнин, большей частью безвестные исполнители сложнейших поручений, преодолевавшие опасности и боль, на каждом шагу рисковавшие жизнью за мизерную плату или просто "из любви к искусству". В случае поимки тюнин еще мог надеяться на спасение, пообещав выкуп или продав за жизнь часть важных документов, но участь рядового ниндзя была решена - он испускал дух в страшных мучениях. Самураи, верные законам рыцарской чести, не пытали военнопленных благородного происхождения. Редко унижались они и до истязании простолюдина, на котором можно было разве что испробовать остроту клинка. *** Другое дело ниндзя, парии среди людей, хитрые и злобные бестии, всегда наносящие удар исподтишка, лесные оборотни, владеющие дьявольскими приемами рукопашного боя и колдовским искусством перевоплощений. Если один из этих "призраков" попадался в руки стражи живым, что случалось крайне редко, его допрашивали с пристрастием, проявляя садистскую изощренность. С неудачливых ниндзя сдирали кожу, посыпая раны солью, поджаривали на медленном огне, отрезали один за другим пальцы рук и ног, а затем и сами конечности, подвергали "муравьиной пытке", привязывали к полому металлическому столбу, внутри которого горел огонь.
Тех, кто молчал до конца, обрекали на долгую и мучительную смерть. Например, следуя китайским образам, жертву превращали в "человекасвинью" - отрубали руки и ноги (останавливая кровотечение), выкалывали глаза протыкали барабанные перепонки, вырывали язык и в таком виде "отпускали". В другом варианте пленника, намертво привязанного к деревянной раме-распорке, подвешивали по принципу качелей в сидячем положении над заостренным ростком бамбука, который вскоре достигал критической высоты. Для ускорения процесса веревку поливали водой, чтобы она провисала.
Тех, с кем были особые счеты, варили в воде или в масле на медленном огне, с перерывами, так что казнь порой длилась больше суток.
Как правило, неудачливые шпионы, зная, что их ожидает, предпочитали покончить с собой, не дожидаясь пыток. Этикет нин-дзюцу требовал до неузнаваемости изуродовать свое лицо и вообще уничтожить все признаки, могущие способствовать идентификации рю. Если же обстоятельства этому препятствовали (например, ниндзя попадался в подвесной капкан-петлю или был оглушен) и если мучения становились невыносимы, оставалось последнее средство - откусить себе язык, передача приказов, подготовка и мобилизация рядовых исполнителей нижнего звена (гэнин). История сохранила имена некоторых дзенин времен позднего средневековья: Хаттори Хандзо, Момоти Сандаю, Фудзибаяси Нагато. Положение высшего и среднего звена варьировалось в зависимости от общины. Так, в клане Кога реальная власть была сосредоточена в руках пятидесяти семейств тюнин, каждое из которых имело под началом от тридцати до сорока семейств гэнин. В клане Ига, наоборот, все бразды правления были сосредоточены в руках трех семейств дзенин.
Залогом благополучия общины являлась, разумеется, секретность, поэтому рядовые лазутчики, исполнявшие самую трудную и неблагодарную работу, получали минимум информации о верхушке иерархической пирамиды. Зачастую они даже не знали имен своих дзенин, что служило лучшей гарантией неразглашения тайны. В случае если ниндзя приходилось действовать несколькими группами, связь между ними осуществлялась через посредников, и никакие сведения о составе соседних групп не сообщались.
Работой по налаживанию явок, строительству укрытий, вербовке осведомителей, а также тактическим руководством всеми операциями ведали тюнин. Они же вступали в контакт с нанимателями - агентами крупных феодалов. Тем не менее договор заключался между дзенин и самим дайме. Полученное вознаграждение за услуги также передавалось главе клана, который распределял деньги по своему усмотрению. Громкую славу искусству шпионажа снискали прежде всего гэнин, большей частью безвестные исполнители сложнейших поручений, преодолевавшие опасности и боль, на каждом шагу рисковавшие жизнью за мизерную плату или просто "из любви к искусству". В случае поимки тюнин еще мог надеяться на спасение, пообещав выкуп или продав за жизнь часть важных документов, но участь рядового ниндзя была решена - он испускал дух в страшных мучениях. Самураи, верные законам рыцарской чести, не пытали военнопленных благородного происхождения. Редко унижались они и до истязаний простолюдина, на котором можно было разве что испробовать остроту клинка. *** Другое дело ниндзя, парии среди людей, хитрые и злобные бестии, всегда наносящие удар исподтишка, лесные оборотни, владеющие дьявольскими приемами рукопашного боя и колдовским искусством перевоплощений. Если один из этих "призраков" попадался в руки стражи живым, что случалось крайне редко, его допрашивали с пристрастием, проявляя садистскую изощренность. С неудачливых ниндзя сдирали кожу, посыпая раны солью, поджаривали на медленном огне, отрезали один за другим пальцы рук и ног, а затем и сами конечности, подвергали "муравьиной пытке", привязывали к полому металлическому столбу, внутри которого горел огонь.
Пользовалась популярностью такая пытка. Человека привязывали к "растяжке" на полу. Над ним был укреплен небольшой бак с перекинутой через него веревкой. К одному концу веревки подвешивался котелок с кипящим дегтем, другой конец давали жертве в зубы, после чего начинали колоть ее мечом. При конвульсиях горячий деготь проливался на тело.
Тех, кто молчал до конца, обрекали на долгую и мучительную смерть. Например, следуя китайским образам, жертву превращали в "человекасвинью" - отрубали руки и ноги (останавливая кровотечение), выкалывали глаза протыкали барабанные перепонки, вырывали язык и в таком виде "отпускали". В другом варианте пленника, намертво привязанного к деревянной раме-распорке, подвешивали по принципу качелей в сидячем положении над заостренным ростком бамбука, который вскоре достигал критической высоты. Для ускорения процесса веревку поливали водой, чтобы она провисала. Тех, с кем были особые счеты, варили в воде или в масле на медленном огне, с перерывами, так что казнь порой длилась больше суток.
Как правило, неудачливые шпионы, зная, что их ожидает, предпочитали покончить с собой, не дожидаясь пыток. Этикет нин-дзюцу требовал до неузнаваемости изуродовать свое лицо и вообще уничтожить все признаки, могущие способствовать идентификации рю. Если же обстоятельства этому препятствовали (например, ниндзя попадался в подвесной капкан петлю или был оглушен) и если мучения становились невыносимы, оставалось последнее средство - откусить себе язык, что вызывало болевой шок и бурное кровотечение с летальным исходом.
*** Тем не менее, хотя ниндзя с детства приучались не дорожить жизнью, никто из них, конечно, не торопился отправиться в мир иной и возродиться в лучшем случае цветком или бабочкой. Со своей стороны они делали все возможное, чтобы избежать подобной участи. Понимая, что все рискованные предприятия зависят не столько от храбрости, сколько от квалификации участников, дзенин всячески радели о воспитании подрастающего поколения и подготовке кадров. Плоды их усилий выражались в серийном производстве суперменов-разведчиков, каждый из которых воплощал в себе самые причудливые фантазии современных сочинителей детективов.
Тренировка ниндзя начиналась с младенчества. У родителей не было выбора, ибо карьера ребенка диктовалась принадлежностью к касте отверженных, и успех в жизни, то есть выдвижение в ряды тюнин, зависел исключительно от личных качеств бойца.
Физическая подготовка начиналась с колыбели. В доме плетеная люлька с малышом обычно подвешивалась в углу. Родители время от времени раскачивали люльку сильнее, чем было необходимо для укачивания, так что она ударялась бортами о стены. Ребенок на первых порах пугался сотрясения и плакал, но постепенно привыкал и инстинктивно сжимался в комочек при толчке. Через несколько месяцев упражнение усложнялось: ребенка вынимали из люльки и подвешивали в свободном состоянии "на вожжах". Теперь при ударе о стенку он должен был не только сгруппироваться, но и оттолкнуться ручкой или ножкой. Сходные игровые упражнения проделывались и в обратном порядке, когда на ребенка катили мягкий, но довольно тяжелый шар. Подчиняясь инстинкту самосохранения, малыш поднимал руки, чтобы защититься, "ставил блок". Со временем он начинал находить вкус в такой игре и уверенно расправлялся с "противником" .
Для развития вестибулярного аппарата и мышц младенца периодически раскручивали в разных плоскостях или, взяв за ноги и опустив головой вниз, заставляли с маху "выходить в стойку" на ладонях взрослого.
В ряде рю юный ниндзя в полугодовалом возрасте начинал заниматься плаванием и осваивал технику плавания раньше, чем ходьбу. Это развивало легкие и давало прекрасную координацию движений. Привыкнув к воде, ребенок мог часами оставаться на поверхности, нырять на большую глубину, задерживать дыхание на две-три минуты и более.
Для детей от двух лет вводились игры на быстроту реакции: в "цап-царап" или "сороку-воровку" - требующие мгновенного отдергивания руки или ноги.
Примерно с трех лет начинался специальный укрепляющий массаж и постановка дыхания. Последнему придавалось решающее значение во всем дальнейшем тренинге, напоминавшем китайскую систему ци-гун.
Как и в китайских школах кэмпо, вся подготовка ниндзя осуществлялась в рамках триединства Небо-Человек-Земля и основывалась на принципе взаимодействия пяти стихий.
Как только ребенок обретал устойчивость на земле и на воде, то есть мог хорошо ходить, бегать, прыгать и плавать, занятия переносились в "Небо". Сперва бревно средней толщины укреплялось горизонтально над самой поверхностью земли. На нем ребенок разучивал несколько простых гимнастических упражнений. Постепенно бревно поднималось все выше над землей, одновременно уменьшаясь в диаметре, а комплекс упражнений значительно усложнялся: в него входили такие элементы, как "шпагат", прыжки, перевороты, сальто вперед и назад. Затем бревно заменялось тонкой жердью, а со временем - натянутой или провисшей веревкой. После таких тренировок ниндзя ничего не стоило перебраться через пропасть или замковый ров, перебросив веревку с крюком на противоположную сторону.
Отрабатывались также приемы лазанья на деревья с голым стволом (с веревочной петлей вокруг ствола и без нее), прыжки с ветки на ветку или с ветки на лиану. Особое внимание уделялось прыжкам с высоты и в высоту. При прыжках с высоты шло медленное, осторожное наращивание сложности с учетом возрастных особенностей организма. Существовали также различные способы амортизации удара при падении с помощью ног, рук и всего тела (в перевороте). Прыжки с высоты 8-12 м требовали специальных "смягчающих" сальто.
Учитывались и особенности рельефа: так, на песок или торф можно было прыгнуть с большей высоты, на каменный грунт - с меньшей. Благоприятным фактором при "высотных" прыжках были деревья с густой кроной, которая могла спружинить и дать возможность ухватиться за ветку. Отдельной дисциплиной были прыжки в воду.
Прыжки ниндзя в высоту, о которых сложено немало легенд, строились главным образом на регулировке дыхания и умении мобилизовать ки (организм). Однако в детстве осваивалась лишь техника движений. Существовало много способов прыжка в высоту, но предпочтение всегда отдавалось прыжку "перекатом", руками вперед, с сальто или без него, с разгона или с места. В подобных прыжках, которые служили
для преодоления небольших препятствий -заборов, повозок, вьючных животных, а иногда и цепи преследователей, важно было, приземлившись, сразу выйти в боевую стойку. Прыжки в высоту обычно отрабатывались на простейшем "тренажере" - вместо планки ребенок должен был перепрыгнуть через куст колючего кустарника, но на "экзаменах" использовалось и настоящее оружие, о которое, в случае неудачи, можно было серьезно пораниться. Столь же кропотливо отрабатывались прыжки с шестом, который позволял в мгновение ока перемахивать через стены высотой в несколько метров. Прыжки в длину через глубокие рвы и "волчьи ямы" должны были воспитать способность не бояться глубины и навык приземления не только на ноги, но и на руки с подтягиванием.
Особый раздел составляли "многоступенчатые" прыжки. В качестве подготовительного упражнения к ним следовало освоить беганье по вертикальной стене. С небольшого разгона человек пробегал по диагонали вверх несколько шагов, стараясь по возможности сохранять равновесие за счет большого угла к поверхности земли. При должном навыке ниндзя мог таким образом взбежать на трехметровую скалу и остановиться на гребне либо, резко толкнувшись от опоры, прыгнуть вниз и неожиданно атаковать противника. В китайском цюань-шу такой прием получил название "тигр, прыгающий на утес". Другим вариантом многоступенчатого прыжка было заскакивание на невысокий (до 2 м) предмет, который служил как бы трамплином для следующего, финального прыжка на общую высоту до 5 м. Такая техника в сочетании с использованием миниатюрных портативных пружинящих трамплинов нередко создавала иллюзию "полета по воздуху".
Развитие силы и выносливости служило основой всех тренировок ниндзя. Здесь одним из наиболее популярных упражнений для детей было "подвешивание" на ветке дерева. Цепляясь руками (без помощи ног) за толстую ветку, ребенок должен был провисеть несколько минут на большой высоте, а затем самостоятельно вскарабкаться на ветку и спуститься по стволу вниз. Постепенно время "виса" доводилось до часа. Взрослый ниндзя мог таким образом висеть на внешней стене замка под самым носом у часовых, чтобы, улучив удобный момент, пробраться в помещение. Естественно, практиковались многочисленные отжимания, поднятие тяжестей, хождение на руках.
Одна из загадок нин-дзюцу - хождение по потолку. Сразу же оговоримся, что ни один ниндзя не умел ходить по обычному гладкому потолку. Секрет заключался в том, что потолки японских комнат украшены открытыми рельефными балками и стропилами, проходящими на небольшом расстоянии друг от друга. Упираясь руками и ногами в параллельные балки или же цепляясь при помощи "кошек" за одну балку, повиснув спиной к полу, ниндзя мог перебраться через всю комнату. Тем же манером, но уже прыжками, он мог взобраться вверх, упираясь в стены домов на узкой улочке или в коридоре замка.
Одним из любопытных аспектов обучения ниндзя был бег на разные дистанции. Марафонский бег был нормой для любого ребенка в возрасте 10-12 лет: он покрывал за день несколько десятков километров почти без остановок. Такого рода навыки требовались не только для того, чтобы уйти от погони, но и для передачи важных сообщений. На очень больших расстояниях применялся принцип эстафеты. В спринте индикатором "достаточной" скорости служила обычная соломенная шляпа. На старте следовало прижать шляпу к груди и, если она оставалась там прижатая потоком встречного воздуха до самого финиша, зачет считался сданным. Бег с препятствиями мог принимать самые разнообразные формы. На трассе ставили барьеры, капканы и ловушки, протягивали веревки в траве, вырывали "волчьи ямы". Юный ниндзя должен был, не прерывая движения, на ходу подметить следы присутствия человека и обогнуть препятствие или перескочить через него.
Для того чтобы передвигаться по территории противника, мало было уметь хорошо бегать - нужно было учиться ходьбе. В зависимости от обстоятельств ниндзя мог использовать одни из следующих способов ходьбы: "крадущийся шаг" - мягкое, бесшумное перекатывание с пятки на носок; "скользящий шаг" - обычный способ перемещения в кэмпо дугообразными движениями стопы; "утопленный шаг" - перемещение по прямой, носок вплотную прижат к пятке; "прыжковый шаг" - мощные толчки ногами, напоминающие технику "тройного прыжка"; "односторонний шаг" - прыжки на одной ноге; "большой шаг" - нормальный шаг; "малый шаг" - передвижение по принципу "спортивной ходьбы"; "врезка лунок" - ходьба на носках или на пятках; "ходьба боком","обычный шаг" - перемещение "приставным шагом" или спиной, чтобы помешать погоне определить направление движения; "ходьба вразбивку" - зигзагообразные движения.
При групповых операциях на местностях, где хорошо были видны следы, ниндзя чаще всего передвигались гуськом, след в след, скрывая количество людей в отряде. Основными требованиями при ходьбе любым способом были быстрота, экономия сил и контроль дыхания. Важным дополнением к искусству ходьбы было передвижение на высоких, легких ходулях из бамбука - такуэума, которые в случае необходимости можно было изготовить за несколько минут.
Обитатели труднодоступных горных районов, ниндзя были прирожденными альпинистами. Ребенок сызмальства приучался карабкаться по скалам и каменистым осыпям, спускаться в расселины, переправляться через стремнины и бездонные пропасти. Все эти навыки впоследствии должны были помочь лазутчику взбираться на неприступные стены замков и проникать во внутренние покои монастырей. Искусство скалолазания (саканабори или тохэки-дзюцу) было одним из самых сложных предметов в программе обучения ниндзя. Хотя для облегчения подъема существовали некоторые вспомогательные инструменты, считалось, что настоящий мастер должен взбираться по отвесной стене, не прибегая ни к чему более, кроме собственных рук и ног. Секрет заключался в умении концентрировать силу и жизненную энергию ки в кончиках пальцев. Таким образом, малейший выступ или бугорок на поверхности стены становился надежной точкой опоры. Нащупав хотя бы два-три выступа, ниндзя мог уверенно продолжать путь наверх. Мысленно в это время он устремлялся "в глубь" стены, как бы прилипая телом к каменному массиву. Стены замков, сложенные из огромных обтесанных глыб, могли считаться неприступными благодаря своей высоте и крутизне, но для тренированного лазутчика преодолеть подобное препятствие со множеством щелей и щербин не составляло особого труда.
В средние века жизнь человека нередко зависела от коня. Вспомним Ричарда III, который на поле боя щедро сулил "королевство за коня". Конь был верным боевым спутником самурая и не раз выручал в беде разведчика. Хотя условия местности в лагерях ниндзя редко позволяли держать коней и передвигались они в основном пешком, самурайское искусство верховой езды (ба-дзюцу) также входило в курс обучения. Вольтижировка ниндзя помимо обычной выездки, скачек с препятствиями и стрельбы с седла предусматривала некоторые акробатические трюки. Юный ниндзя осваивал технику езды под брюхом лошади или свесившись на один бок, так, что стрелы противника были ему не страшны. Он должен был уметь вскакивать на мчавшуюся лошадь, на всем скаку падать из седла, свешиваться на стременах и волочиться по земле, притворяясь убитым. Одним из самых сложных номеров было перескакивание с лошади на лошадь. Еще труднее был прыжок на лошадь с земли, при котором следовало ногой вышибить из седла всадника и занять его место. Кое-чего, правда, ниндзя не умели, например стоять в седле, но это объясняется только отсутствием традиции. Во всяком случае, любой ниндзя в искусстве джигитовки намного превосходил среднего самурая.
Приблизительно с четырех-пяти лет мальчиков и девочек в лагере ниндзя начинали обучать борьбе без оружия и с оружием - по системе одной из школ дзю-дзю-цу, но с обязательным включением акробатических элементов, что давало бойцу явные преимущества в схватке. Кроме того, детей подвергали жестоким и весьма болезненным процедурам с целью добиться свободного расчленения суставов. В результате многолетних упражнений суставная сумка расширялась и ниндзя мог по собственному усмотрению "вынуть" руку из плеча, "отстегнуть" ногу, перевернуть стопу или кисть. Эти странные свойства были неоценимы в тех случаях, когда шпиону приходилось пролезать в узкие отверстия или освобождаться от пут, наложенных каким-нибудь хитроумным способом. Оказавшись в руках преследователей и дав себя связать, ниндзя обычно напрягал все мышцы, чтобы потом ослабить веревку общим расслаблением, "вынимал" руки, чтобы петли соскользнули с плеч. Дальнейшее уже было делом техники. Тем же манером ниндзя мог освободиться от болевого захвата или замка. В фехтовании расчленение сустава позволяло на несколько сантиметров удлинить руку при ударе.
В некоторых школах добивались также ослабления восприимчивости к боли. Для этого с ранних лет тело обрабатывалось специальным "болевым" массажем, в который входили постукивания и сильные удары, щипки, хлопки, а позже - "накатывание" корпуса, рук и ног при помощи граненой палки. Со временем образовывался тонкий, но прочный мышечный корсет, а болевые ощущения значительно притуплялись. Естественным сопровождением всего комплекса физического воспитания было общее закаливание организма. Детей не только приучали ходить в любую погоду почти нагишом, но и заставляли часами сидеть в ледяной струе горной реки, ночевать в снегу, день проводить на палящем солнце, подолгу обходиться без пищи и воды, добывать пропитание в лесу.
Острота чувств доводилась до предела, ибо от правильной и быстрой реакции зависела жизнь. Зрение должно было помогать ниндзя не только выведывать секреты неприятеля, но и благополучно избегать западни, поскольку разведывательные операции обычно проводились ночью, возникала насущная потребность ориентироваться в темноте. Для развития ночного видения ребенка периодически помещали на несколько дней и даже недель в пещеру, куда едва пробивался снаружи дневной свет, и заставляли уходить все дальше и дальше от источника света. Иногда применяли свечи и факелы. Постепенно интенсивность света сводилась к минимуму, и ребенок приобретал способность видеть в кромешном мраке. В результате регулярного повторения подобных тренировок эта способность не исчезала, а, наоборот, закреплялась.
Зрительная память развивалась специальными упражнениями на внимательность. Например, на камне раскладывался набор из десяти предметов, прикрытый платком. На несколько секунд платок поднимался, и юный ниндзя должен был без запинки перечислить все увиденные предметы. Постепенно число предметов увеличивалось до нескольких десятков, состав их варьировался, а время демонстрации сокращалось. После нескольких лет такого обучения разведчик мог по памяти восстановить во всех деталях сложную тактическую карту и дословно воспроизвести дюжину страниц единожды прочитанного текста. Наметанный глаз ниндзя безошибочно определял и "фотографировал" рельеф местности, расположение коридоров замка, малейшие изменения в маскировке или поведении часовых.
Слух доводился до такой степени изощренности, что ниндзя не только различал по голосу всех птиц и угадывал в птичьем хоре условный сигнал партнера, но и "понимал язык" насекомых и пресмыкающихся. Так, умолкший хор лягушек на болоте говорил о приближении врага. Громкое жужжание комаров под потолком комнаты свидетельствовало о засаде на чердаке. Приложив ухо к земле, можно было на огромном расстоянии услышать топот конницы. По звуку камня, брошенного со стены, можно было определить глубину рва и уровень воды с точностью до метра. По дыханию спящих за ширмой можно было точно высчитать их количество, пол и возраст, по звону оружия определить его вид, по свисту стрелы - дистанцию до лучника. И не только это...
Приспосабливаясь к действиям в темноте, ниндзя учились видеть по-кошачьи, но в то же время стремились компенсировать зрение за счет слуха, обоняния и осязания. Кроме того, тренировка, рассчитанная на продолжительную слепоту, призвана была развить и великолепно развивала экстрасенсорные способности.
Многолетние упражнения сообщали уху ниндзя собачью чуткость, но его поведение в темноте было связано с целым комплексом слуховых, обонятельных и осязательных ощущений. Ниндзя мог вслепую судить о близости огня по степени теплоты, о соседстве человека - по звуку и запаху. Мельчайте перемены вентиляционных струя позволяли ему отличить сквозной проход от тупика и большую комнату от каморки. При длительном отключении зрения у человека быстро прогрессировала способность ориентироваться как в пространстве, так и во времени. Ниндзя, не имевший, естественно, чаcoв орудуя в закрытом помещении, был лишен возможности дочитывать время по звездам, тем не менее, основываясь на своих ощущениях, он определял, который час с точностью до скольких минут. Наиболее талантливые ученики через несколько лет занятий действовали с повязкой на глазах также свободно, как и без нее. Культивируя в себе способности к внушению, они устанавливали порой "телепатический контакт" с невидимым противником, сидящим в засаде, и наносили упреждающий удар точно в цель. В японских домах с обилием раздвижных перегородок из вощеной бумаги и ширм, где глаза далеко не всегда могли поведать о местонахождении врага- все прочие органы чувств приходили на помощь. Пресловутое "шестое чувство", или "экстремальный разум" (гокуи) о котором так любили рассуждать теоретики бу-дзюцу, по сути дела являлось производным от имеющихся пяти, а точнее, трех - слуха, осязания и обоняния. С их помощью можно было вовремя избежать ловушки и даже отразить, не оборачиваясь, нападение с тыла.
Читателя, сомневающегося в достоверности столь экзотических талантов, мы можем отослать, например, к сочинению Дени Дидро "Письмо о слепых в назидание зрячим", где опираются еще более фантастические свойства человеческой фигуры. В частности, Дидро приводит такой поучительный случай, сопровождая его верным обобщением: "Слепой так цивильно реагирует на шум и голос, что я не сомневаюсь: упражнение в этом может сделать слепых очень ловкими и опасными. Я расскажу вам по этому поводу один эпизод со
слепым, который убедит вас в том, что если бы он научился пользоваться соответствующим оружием, то было бы довольно неблагоразумно подставлять грудь под его пистолетный выстрел или ожидать удара камнем. В молодости у него (слепого) была стычка с одним из братьев, окончившаяся довольно плачевно для последнего. Раздосадованный на него из-за каких то неприятных замечаний, слепой схватил первый попавшийся под руку предмет, бросил в брата, попал ему в лоб, и тот упал".
Что случайности здесь не было и что подобный навык может воспитать в себе зрячий, подтвердят охотники, стреляющие "на звук". Обоняние также говорило ниндзя о присутствии людей или животных, а кроме того, помогало понять расположение покоев замка. Гостиная, спальня, кухня, не говоря уже об отхожем месте, резко различались по запахам. К тому же обоняние, а в равной степени и вкус были незаменимы при некоторых фармацевтических и химических операциях, к которым порой прибегали ниндзя.
Физическая подготовка ниндзя продолжалась вплоть до наступления зрелости, которое знаменовалось обрядом посвящения в члены рода. Инициация обычно проводилась, как и в самурайских семьях, в пятнадцать лет, но иногда и раньше. Только став полноправными членами общины, юноши и девушки переходили от стандартного психофизического тренинга к познанию сокровенных таинств духа, заключенных в учении монахов ямабуси, в Дзэн и в изощренных методиках йоги.
Откуда пришли ямабуси, какое отношение имеют они к наемным шпионам и убийцам? Ямабуси - самая загадочная из когда-либо существовавших в Японии буддистских сект, более напоминающая монашеский орден. Записывается это слово иероглифом, идентичным даосскому понятию "святой", "совершенномудрый" (сянь), что говорит о тесной связи секты с доктринами сянь-даосизма о самосовершенствовании и продлении жизни. Однако по звучанию слово ямабуси означает "спящие в горах", что само по себе свидетельствует о направленности их учения. Секта сложилась в IX-X вв., оформившись как монашеский орден. Считается, что ямабуси изобрели особую разновидность йоги, углубляя мистические аспекты эзотерических буддийских сект Сингон и Тэндай. Свои открытия они обобщили в труде, недоступном взору простых смертных. Название упомянутого труда "Сюгэн-до" ("Путь приобретения могущества") и все его положения должны были передаваться изустно - от учителя прозелиту. Как правило, верными учениками ямабуси становились ниндзя, жившие по соседству.
Посвятив жизнь аскезе и неустанным радениям в глуши лесов, ямабуси лишь изредка спускались со скалистых вершин чтобы поклониться святыням центрального храма ордена - Дайгодзи в Киото. Большинство ямабуси, подобно даосским отшельникам Китая и Кореи или подвижникам иных сект тантрического буддизма, осваивая тайны йоги, специализировались в какой-нибудь одной узкой области: например, совершенствовали "технику рук", задержку дыхания под водой или владение кинжалом. Можно себе представить, что несколько десятилетий упорного труда и безгрешной жизни по канону "Сюгэн-до" давали неплохие результаты. Не случайно большинство школ воинских искусств и почти все традиции ниндзюцу связывали свое происхождение с легендарными ямабуси. От них предводители общин ниндзя узнавали мантры и мудры, которые должны были помочь отважным лазутчикам в их предприятиях.
Конечно, далеко не все ниндзя получали из рук ямабуси ключ к загадке Бытия, далеко не всем с равным успехом удавалось применять свои познания. Тем не менее, очевидно, что многие хранители традиций ниндзюцу, как и наставники воинских искусств в ряде самурайских клановых школ, черпали энергию и
вдохновение в неиссякаемом источнике тантрийской магии. Из тантрических книг по медицине и алхимии были заимствованы навыки составления ядов быстрого и медленного действия, лечебных бальзамов и питательных смесей, наподобие уникальных концентратов в виде пилюль, способных утолять голод и жажду в течение нескольких дней.
Наряду с мудрами (основных мудр, относящихся к важным энергетическим центрам, насчитывалось девять) и мантрами ниндзя пользовались и менее экзотическими, но более надежными методами акупрессуры для залечивания травм и преодоления всевозможных физических и психических расстройств.
Так, следовало: для преодоления чувства страха одновременно в течение пяти минут ритмично нажимать указательными пальцами обеих рук на точки "Божественного спокойствия", расположенные на внешней стороне икры ближе к колену; для преодоления усталости - некоторое время активно нажимать в ритме пульса кончиком большого пальца одной руки на точку расположенную на "подушечке" между первой и второй фалангами мизинца другой руки; для притупления чувства жажды - в течение нескольких минут ритмично покусывать кончик языка; для снятия головной боли после контузии - массировать точку, расположенную между большим и указательным пальцами обеих рук попеременно и т.д. Рекомендации имелись буквально на все случаи жизни, что позволяло лазутчикам зачастую обходиться без помощи врача. В сочетании с самовнушением акупрессура была мощным стимулятором жизнедеятельности в экстремальных условиях.
Многие самураи, не говоря уж о простых горожанах и крестьянах, всерьез верили, что ниндзя знаются с нечистой силой, к чему, конечно, было достаточно оснований. Взять хотя бы удивительное свойство неожиданно "исчезать" из поля зрения, словно растворившись в воздухе... Но при ближайшем рассмотрении ничего сверхъестественного в подвигах ниндзя мы не обнаружим. Наоборот, мы столкнемся с неукротимой жаждой познания человеческого естества, помноженной на повседневное усердие и опирающейся на мощную традицию.
"Высшее образование" ниндзя не ограничивалось спортивным многоборьем и даже магией тантрических обрядов. Лазутчик должен был уметь не только подкрадываться, подслушивать, подглядывать и убивать. Для того, чтобы перерабатывать и анализировать добытую информацию, необходимо было свободно читать сложнейшие тексты, написанные замысловатой иегролифической скорописью в старинной манере, а
подчас и на китайском языке, разбираться в вопросах фортификации, картографии, стратегии и тактики.
Для маскировки во время разведывательных операций, особенно требующих длительного сбора информации ("работы резидента"),ниндзя тщательно разучивали семь классических амплуа:
Бродячий актер. Роль требовала знания народных песен и плясок данной местности, равно как и акробатических номеров, реприз бродячих комедиантов.
Странствующий монах, собирающий подаяние (комусо). Роль требовала знания множества расхожих молитв и треб, а также монастырского устава и различных тонкостей обращения.
Горный отшельник; эта роль для ниндзя представляла наименьшую сложность, ибо в городах ямабуси обычно рассматривались как юродивые.
Буддийский священник. Тут требовались примерно те же познания, что и в случае с нищим монахом, но, разумеется, с большим вниманием к ритуалу и реалиям "своего" храма.
Иллюзионист и жонглер. Для этой роли необходима была общая "цирковая" подготовка.
Особенно важно было освоение иллюзионистских номеров с переодеванием, нахождением и извлечением предметов, утаиванием крупных предметов под одеждой и с "исчезновением" на заранее подготовленные позиции. Каждый уважающий себя ниндзя должен был стать профессиональным фокусником.
Обычный крестьянин или горожанин. Роль требовала определенных познаний в сельском хозяйстве или ремесле.
Купец. Роль предполагала знакомство с конъюнктурой рынка и умение разбираться в качестве товаров.
В эпоху Муромати, когда победоносный Такэда Сингэн вел одну за другой военные кампании в разных концах страны, он привил многим кланам ниндзя сравнительно новые для них навыки дальней сигнализации. Для передачи срочной информации на расстояние стали использоваться сигнальные костры с разным качеством дыма, флаги, барабаны, гонги и раковины-трубы. Например, если ниндзя со стены вражеского замка вывешивал красный флаг, это означало, что осаждающей армии следует применить зажигательные снаряды, если синий - прибегнуть к водным средствам, то есть попытаться затопить укрепления.
Несмотря на то, что все кланы ниндзя давали универсальное шпионско-диверсионное образование, главным для квалифицированного лазутчика было в совершенстве освоить коронную технику своей школы. Так, Гёкку-рю из поколения в поколение передавала секреты поражения болевых точек при помощи пальцев (юби-дзюцу), Котто-рю специализировалась до болевым захватам, переломам и вывихам (коппо), а также практиковала искусство гипноза (саймин-дзюцу). В физической подготовке по системе этой школы особенно заметно сказывалось влияние индийской йоги. Кюсин-рю славилась мастерами копья, меча и дротика. Свои секреты имели и ниндзя Синсю-рю по прозвищу "прозрачные волны", и их собратья из Дзёсю-рю - "бурные волны", из Рикудзэн-рю - "черные обмотки", из Косю-рю - "дикие обезьяны".
Никакой, даже самый опытный ниндзя, искушенный в тайнах гипноза и черной магии, никогда не выходил на задание без "джентльменского набора" оружия и технических средств. Ниндзя были если не изобретателями, то по крайней мере активными потребителями и модернизаторами всевозможных видов холодного оружия (прежде всего уменьшенных и потайных типов), а также подрывных механизмов и военно-инженерных приспособлений.
Упражнения с оружием начинались для ниндзя, как и в самурайских семьях, с раннего детства и шли параллельно с общей физической подготовкой. К пятнадцати годам юноши и девушки должны были освоить хотя бы в общих чертах до двадцати общеупотребительных видов оружия. Два-три вида, например, кинжал и серп или дубинка и нож, считались "профилирующими". Они торжественно вручались иницианту на
обряде посвящения в члены рода. Здесь действовал древний закон кэмпо, согласно которому любое оружие, если виртуозно им владеть, может стать надежной защитой против вооруженного до зубов врага, в том числе, конечно, и голые руки.
Арсенал ниндзя включал три категории оружия: средства для рукопашного боя, метательные снаряды и химические вещества, включая взрывчатые смеси.
К первой категории помимо меча, копья, алебарды и шеста относилось множество малоизвестных предметов, причем выбор их всегда определялся тремя качествами - легкостью, портативностью и функциональностью.
Ниндзя в отличие от самураев, как правило, пользовались одним большим мечом (ниндзя-то), который носили на перевязи за спиной. Этот меч, как и многие другие атрибуты снаряжения ниндзя, был универсальным комбинированным орудием, напоминающим хитроумный "перочинный нож". Внешне ножны и рукоятка были оформлены очень просто и выкрашены в защитный цвет. Иногда меч, лишенный гарды, маскировался под обычный посох. Ножны были значительно длиннее клинка и имели отверстие на конце, что позволяло использовать их как дыхательную трубку при необходимости скрыться под водой или как трубку для метания маленьких отравленных стрел. Кроме того, в ножны вкладывались тайные депеши, шнурки с кодовыми узлами и прочие полезные мелочи. Прикрепив меч на ремешке из сыромятной кожи к балке или древесному суку, его можно было использовать как трапецию и как "насест" для долгой отсидки. При наличии гарды меч становился удобной ступенькой, которую потом можно было втянуть наверх за ремешок.
Излюбленным оружием ниндзя был комбинированный серп (кусаригама). К рукояти обычного серпа, представляющего в японо-китайском варианте миниатюрную косу с солидным кованым лезвием, крепилась длинная тонкая цепь с грузилом (гирькой) на конце. Различалось два варианта серпа: крестьянский - с коротким дугообразным лезвием и военный - с удлиненным мечевидным клинком. Рукоятка делалась из твердых пород древесины с металлическим кольцом для цепи. Канонизация кусаригама-дзюцу приписывается знаменитому мастеру воинских искусств, буддийскому монаху Дзиону (ХУ в.), основателю школы Иссин-рю. Впоследствии кусаригама вошел в программу нескольких десятков рю и пользовался популярностью в среде самурайства.
Радиус действия цепочки с грузилом мог доходить до нескольких метров, что давало большие преимущества обладателю кусаригама. Удачно брошенной цепью можно было целиком обмотать противника, парализовав его действия, или опутать руку с мечом, предотвратив нападение. Кроме того, гирькой можно было оглушить противника или нанести ему тяжелую травму. После "заброса" цепи пускался в ход серп. Самым сложным (разделом в кусаригама-дзюцу было бросание цепи - маки. Профессионализм достигался лишь после нескольких лет занятий.
Для ниндзя серп с длинной цепью играл также роль альпенштока при восхождениях, перекидного моста и подъемника. Однако самым любопытным во всем комплексе холодного оружия был специфический инструмент ниндзя под названием кекэцу-сегэ. Это хитроумное приспособление выглядело, как кинжал с двумя лезвиями, из которых одно было прямое и обоюдоострое, а второе - загнутое наподобие клюва. К рукояти крепилась очень длинная, тонкая и легкая веревка из конских или женских волос с петлей или металлическим кружком на конце. Кекэцу-сегэ находил самое разнообразное применение в операциях ниндзя и служил важным подспорьем в тех случаях, когда крупногабаритное оружие не годилось. Его можно было использовать в качестве кинжала, причем загнутое лезвие помогало поймать меч противника в развилку и вырвать поворотом вокруг оси. Можно было использовать его и как метательный нож, и как абордажный крюк для "спешивания" всадников. При вращении на дистанции полтора-два метра кекэцу-сегэ успешно конкурировал с копьем и алебардой. Забросив крюк на стену, можно было легко вскарабкаться по веревке и так же легко спуститься, не нарушая тишины прыжком. Той же веревкой можно было связать, заарканить или задушить врага. При переправе через бурные горные реки и пропасти веревка крепилась к дереву, а крюк закидывался на противоположный берег. Металлическое кольцо можно было использовать либо как крепление, надетое на прочный сук, либо как средство для быстрой переправы грузов и людей путем скольжения в подвешенном состоянии.
Незаменимым спутником ниндзя был моток обычной веревки из конского волоса с небольшим грузилом на конце (мусуби-нава), предназначенный как для "опутывания" врага с расстояния, так и для затейливых ловушек.
У женщин-ниндзя, часто проникавших в свиту владетельных дайме под видом обольстительной аристократки, было свое, вполне оригинальное оружие. Их пышные прически украшались изящными заколками в виде миниатюрных стилетов длиной до 20 см - кансаси. Такой заколкой можно было в мгновение ока пронзить горло властелина, спящего на ложе любви. Заколки могли пригодиться и в качестве метательных ножей.
Шест (бо) и дубинка (дзе) в руках ниндзя творили чудеса. Любая палка, подвернувшаяся под руку, становилась смертоносным оружием. Каждая школа нин-дзюцу лелеяла свои, уникальные приемы боя. Очень популярно было также искусство фехтования дубинкой и кинжалом одновременно. С ловкостью жонглеров ниндзя орудовали и короткой палкой - тандзе (явара), иногда в парном варианте, превосходным оружием для парирования меча и нанесения тычковых ударов по нервным центрам противника.
Ниндзя не просто использовали посох бо для самообороны, но и внесли важные усовершенствования в его немудреную конструкцию. Прежде всего была разработана модель полого посоха с вмонтированным в него клинком или тонкой длинной цепью, утяжеленной грузилом (синобибзуэ). Уменьшенная разновидность такого посоха в виде безобидной бамбуковой палочки называлась "шпионская раковина" (синобикаи). Появилась также модель раздвижного бамбукового шеста с наконечником в виде небольшой тяпки под названием "медвежья лапа" (кумадэ). Такой шест мог служить оружием, но чаще использовался как багор - для подъема на высоту и для подтягивания предметов. С его помощью можно было также перепрыгнуть стену в четыре-пять метров высотой. Будучи раздвинут, шест достигал именно этого уровня. Секции в раз-
двинутом состоянии жестко закреплялись, а в сложенном образовывали полуметровую трубку, которая легко пряталась под одеждой.
В качестве оружия часто использовалось приспособление, предназначенное для облегчение подъема на отвесные стены замков - ручные "кошки". Сюко представляли собой облегченную модель железной рыцарской перчатки с ременным креплением и пальцами в виде когтей, загнутых книзу. Иногда поперек ладони крепился дополнительный ряд шипов. Такой перчаткой можно было смело встретить удар меча и контратаковать другой рукой. Более примитивной разновидностью того же орудия были "кошачьи лапы" (нэкодэ) - "когти", надевавшиеся отдельно на пальцы.
Одним из важнейших аспектов деятельности ниндзя было поражение врага на дистанции, поэтому искусству стрельбы и метания мелких предметов уделялось большое внимание. Чаще всего лазутчики брали с собой на задание маленький, "половинный", лук (ханкю) длиной не более сорока-пятидесяти сантиметров. Соответствующей величины были и стрелы, котопые часто натирались ядом. Хотя стрела летела недалеко, ее убойная сила была вполне достаточна, чтобы умертвить жертву, стреляя из окна в комнату или с крепостной стены в часового на башне.
Примерно на такое же расстояние летели отравленные иглы, выпущенные из духовой трубки наподобие индонезийского сумпитана (фукибари-дзюцу). Миниатюрную трубку с набором игл было очень удобно носить во внутреннем кармане.
Спасаясь от погони, ниндзя порой метал в преследователей, а чаще разбрасывал по дороге железные шипы (тэцубиси), аналог русского и европейского "чеснока". Раны от такого шипа были очень болезненны и надолго выводили человека из строя.
Более эффектным наступательным и оборонительным оружием был сюрикэн - тонкая стальная пластина в виде шестерни, креста или свастики с заостренными краями. Разновидностью сюрикэна служили заточенные с двух сторон плоские, круглые или граненые стальные стрелки. Сюрикэн обычно носили в обойме по десять штук (девять - сакральное число) в специальном кожаном футляре за пазухой. Существовали различные способы метания сюрикэна в зависимости от положения тела и расстояния до цели, но чаще всего плоские "звездочки" метали, как карты из колоды, с минимальной затратой усилий, движением кисти. Точное попадание сюрикэна обеспечивало летальный исход. Велико было и чисто психологическое воздействие этих зловещих металлических пластин в виде магических символов, которые вдобавок иногда свистели в полете.
Добавим, что ниндзя также искусно управлялись с обыкновенными камнями, посылая их в глаз или в висок врага.
С появлением огнестрельного оружия ниндзя стали пользоваться примитивными самодельными пистолетами, которые с расстояния пятнадцать-двадцать метров били картечью. Другой разновидностью "огнестрельного оружия" была своеобразная пищаль из дерева и папье-маше, стрелявшая тоже картечью, но рассчитанная больше на устрашение врага.
Маскируясь под странствующего монаха, крестьянина, священника или циркача, ниндзя в дневное время носили широкополую коническую шляпу из рисовой соломы (амигаса) - очень удобный головной убор, полностью прикрывавший лицо. Однако помимо камуфляжа шляпа могла служить и другой цели.
Массивное дугообразное лезвие, прикрепленное изнутри "под козырьком", превращало ее в гигантский сюрикэн. Пущенная умелой рукой, шляпа легко перерубала молодое деревце и отделяла голову человека от туловища, подобно гильотине.
Ниндзя, испокон веков слывшие в народе мастерами алхимии, проявляли большую изобретательность в приготовлении отравляющих веществ и взрывчатых смесей. Так, миниатюрная ручная граната (нагэ-тэппо) могла в случае необходимости задержать преследователей. Кроме того, подмешанный в порох магний давал ярчайшую вспышку. Воспользовавшись временной "слепотой" окружающих, лазутчик мгновенно "нырял" под ноги и оказывался на дереве или за ближайшим плетнем. Нагэ-тэппо были одним из самых действенных вспомогательных средств при легендарных "исчезновениях" ниндзя, вызывавших у самураев суеверный ужас.
Прототипом нагэ-тэппо был китайский пороховой метательный снаряд (тэ-пао) с оболочкой из двух сложенных вместе железных полусфер. Первые упоминания о тэ-пао восходят к XII в. При вторжении на японские острова в конце XIII в. их уже активно использовали монголы. Скорее всего, секреты приготовления гранат и мин занесли в Японию с континента пленники двух неудачных кампаний Хубилая и буддийские пилигримы. Есть и подробные сведения о химическом составе таких гранат. Например, для получения снаряда с ядовитым дымом использовались следующие компоненты: сера, селитра, аконит, плоды кретонового дерева, белена, тунгутовое масло, масло сяо ю, древесный уголь, черная смола, мышьяк, желтый воск, волокна бамбука и кунжута. Оболочка иногда делалась из пустого яйца или из глины. Внутрь вставлялся короткий фитиль.
В практике ниндзя широко использовались сильнодействующие порошкообразные ядохимикаты. Некоторые из них в виде рассыпающегося комка можно было бросить в глаза противнику или распылить из духовой трубки, что вело к частичной или полной потере зрения. Другие предназначались для воздействия на дыхательные пути. С их помощью можно было усыпить врага или вызвать состояние комы. Рассыпанные по земле, эти снадобья сбивали со следа собак.
Большой урон в живой силе причиняли "противопехотные" мины - удзумэ-би. Их обычно располагали по трассе возможного отступления, тщательно прикрыв ветками или слоем земли.
В массовых операциях, где предполагалась оживленная перестрелка, ниндзя для защиты от пуль и стрел применяли небольшой, толстый, очень легкий и прочный кожаный щит (нэру-каваита).
Ниндзя, отправлявшийся для сбора информации в крепость, должен был взять с собой и комплект слесарных инструментов, таких, как ломик с развилкой на одном конце, бурав, зубило, отмычки или нож, стамеску и т.п.
Для форсирования водных преград использовалось множество портативных приспособлений: складной соломенный плотик, челнок, заранее протянутая под водой веревка. Любопытное устройство представляла собой уки-гуса - складной цилиндр из промасленной бумаги на каркасе из рыбьей кости с плотно закрывающимся отверстием в одном торце. В тихую погоду, не боясь быть увиденным, ниндзя мог использовать эту странную конструкцию как плавучий фонарь, вставив предварительно внутрь свечу. Но при закрытом отверстии "фонарь" превращался в буек, на котором довольно комфортабельно располагался человек. Уки-гуса применялись также для транспортировки и хранения на воде или под водой тяжелых грузов.
Среди гениальных по своей простоте изобретений ниндзя нельзя не упомянуть "водомера" (мидзугумо) - небольшие водные лыжи-плотики, сплетенные из толстого слоя соломы или камыша. Такие лыжи позволяли, не замочив ног, скользить по гладкой поверхности воды, что порождало среди самураев и крестьян рассказы о сверхъестественной способности ниндзя "ходить по морю, аки посуху". Конечно, овладеть техникой мидзугумо было сложнее, чем приноровиться к доске для серфинга, но ниндзя всегда питали слабость к акробатическим трюкам. Впрочем, иногда иллюзия хождения по воде возникала за счет подводных камней и мелей, расположение которых было известно только ниндзя.
Для преодоления открытых водных пространств, особенно замковых рвов, ниндзя имел при себе дыхательную трубку (мидзудзуцу). Чтобы не привлекать внимания специальной бамбуковой палочкой, в качества мидзудзуцу часто использовалась обыкновенная курительная трубка с длинным прямым чубуком. С помощью дыхательной трубки можно было долгое время плавать, ходить или сидеть (с грузом) под водой. Заменой трубки служили также ножны от меча или просто сорванная в воде камышинка, причем кончик ее высовывался над поверхностью всего на несколько миллиметров и был совершенно невидим со стороны.
Само собой разумеется, что для переноски такого количества оружия и технического инвентаря ниндзя должен был иметь хорошо смоделированную "прозодежду". Костюм для ночных операций состоял из подобия рубашки, куртки с поясом, штанов типа нешироких шаровар, капюшона, ножных обмоток и мягких туфель. Куртка и штаны были сделаны из прочного полотна, надежно прострочены по швам и окрашены в черный цвет. Изнанка также годная к употреблению, была бурого или темно-синего цвета, что делало ее невидимой ночью. И куртка, и штаны изобиловали всевозможными карманами, кармашками, футлярами, петлями и крючками для оружия и инвентаря. Капюшон с башлыком служил, в основном, для маскировки лица, но мог быть полезен и как фильтр для воды или респиратор в дымном помещении. Туфли с раздвоенным мыском для большого пальца были подшиты парусиной, а иногда кожей или просмоленным холстом, что давало нужное сцепление при подъеме на стену. В рукава куртки порой зашивали тонкие металлические пластины для отражения ударов меча, надо лбом, под капюшоном, крепился тонкий кинжал. Всю одежду можно было сбросить в считанные секунды, чтобы ускользнуть из рук преследователей или одурачить их, сделав муляж.
Подготовленный и экипированный таким образом, лазутчик был готов выполнить любое, даже невыполнимое задание, а если того требовал долг чести - дорого продать свою жизнь.
Теория и методы военного шпионажа были сформулироаны по меньшей мере за тысячу лет до того, как принц Сетоку Тайси впервые в истории Японии воспользовался услугами профессионального разведчика-ниндзя. С той самой поры, как китайская культура в V-VI вв. проникла на Японские острова, каждый уважающий себя полководец и государственный деятель на почетном месте в личной библиотеке держал трактат великого стратега древности Сунь-цзы. Дзенин, предводители кланов ниндзя, во всех своих операциях также руководствовались этой поучительной книгой, и, в частности, разделом, озаглавленным "Использование шпионов". Сунь-цзы придавал шпионам исключительное значение, считая их работу залогом победы войска в любой кампании. Мы приведем здесь с некоторыми сокращениями упомянутую главу, отражающую не только структуру и организацию шпионской сети ниндзя, но и их взаимоотношения с нанимателями - дайме.
"- ...Знание положения противника можно получить только от людей.
Поэтому пользование шпионами бывает пяти видов: бывают шпионы местные, бывают шпионы внутренние, бывают шпионы обратные, бывают шпионы смерти, бывают шпионы жизни.
Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной. Они сокровище для государя.
Местных шпионов вербуют из местных жителей страны противника и пользуются ими (это простые информаторы, не ниндзя в собственном смысле слова. - А. Д.); внутренних шпионов вербуют из его чиновников и пользуются ими (это также осведомители, продающие сведения и не являющиеся ниндзя. - А. Д.); обратных шпионов вербуют из шпионов противника и пользуются ими. Когда я пускаю в ход что-либо обманное, я даю знать об этом своим шпионам, а они передают это противнику. Такие шпионы будут шпионами смерти. Шпионы жизни - это те, кто возвращается с донесением.
Тонкость! Тонкость! Нет ничего, в чем нельзя было бы пользоваться шпионами.
Если шпионское донесение еще не послано, а об этом уже стало известно, то и сам шпион, и те, кому он сообщил, предаются смерти.
Вообще, когда хочешь ударить на армию противника напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе, его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать все это.
Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя. Ибо ты сможешь приобрести обратного шпиона и пользоваться им...
Только просвещенные государи и мудрые полководцы умеют делать своими шпионами людей высокого ума и этим способом непременно совершают великие дела. Пользование шпионами - самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия".
Идеи Сунь-цзы многократно комментировались и обогащались примерами из истории Китая и сопредельных государств, поэтому феодальные властители Японии и верхушка иерархии ниндзя опирались не только на лаконичные тезисы трактата, но и на пространные тома конкретных установок и рекомендаций.
Не останавливаясь подробно на стратегических аспектах использования шпионажа в междоусобных войнах, заметим лишь, что ниндзя довольно редко действовали в одиночку, на свой страх и риск. Как правило, все их акции проводились в рамках деятельности разветвленной шпионской сети, включавшей информаторов, (осведомителей, резидентов, связных, диверсантов и, наконец, силы прикрытия).
С точки зрения экзотики, безусловно, наибольший интерес представляют ниндзя-диверсанты. Следуя классификации Сунь-цзы, - это "шпионы жизни". Они же иногда добровольно или вынужденно становились "шпионами смерти", жертвуя собой ради убийства особо важной персоны или ради захвата неприступного укрепления.
Тактика ниндзя-диверсантов сводилась к отвлечению внимания врага на разных участках за счет быстрого перемещения к неожиданным ударам (например, снятие часового) и внесению паники в ряды противника при помощи крупных диверсий (поджог продовольственных складов, отравление крепостного колодца, убийство военачальника и т. п.).
Самым сложным в рискованных миссиях ниндзя было проникновение в замок. Для этого использовались любые средства. Можно было подкупить часового, наняться на работу, предложить свои услуги в качестве наставника воинских искусств или даже лазутчика. Можно было попытаться сыграть странствующею монаха, актера, фокусника, притвориться больным, незаметно замешаться в ряды вражеских солдат. Однако все эти уловки страдали одним недостатком: за вновь прибывшим бдительно следила вражеская контрразведка и первая же попытка пробраться к секретным документам или в княжеские покои могла стать последней. Отважные разведчики, поднаторевшие в тонкостях своего ремесла, порой прибегали к смертельно опасному, но зато беспроигрышному (в случае удачи) приему: давали себя схватить с расчетом на побег. История сохранила немало примеров таких отчаянных авантюр.
Токугавские власти приказали опытному ниндзя по имени Тонбэ выследить и убить своего собрата по ремеслу - Каэй Дзюдзо, нанявшегося в услужение к князьям-заговорщикам. Опознав в предполагаемой жертве старого друга и однокашника, Тонбэ пренебрег профессиональной честью и не стал его убивать. Посовещавшись, они разработали план, который должен был удовлетворить обе враждующие стороны. Тонбэ отвел Дзюдзо в резиденцию сёгуна и доложил, что противник взят живьем. Сёгун немедленно повелел казнить негодяя, но Дзюдзо испросил дозволения покончить с собой. Сёгун и его свита, заинтригованные предстоящим зрелищем. Удобно расположились в зале, и несчастному Дзюдзо был выдан короткий тупой нож. Поскольку ниндзя мог не соблюдать во всех тонкостях ритуал харакири, Дзюдзо не стал разоблачаться и ограничился тем, что вонзил нож в живот по самую рукоять. Одежда густо пропиталась кровью, умирающий, дернувшись несколько раз, растянулся на полу. Труп был выброшен в замковый ров, а сёгун с приближенными устроил банкет по случаю благополучного завершения операции. В ту же ночь замок был подожжен с разных сторон. Коварный Дзюдзо вместо харакири вспорол брюхо задушенной крысе, предварительно заткнутой за пояс. Отсидевшись до темноты во рву, он воспользовался рассеянностью часовых пробрался в замок, который успел изучить днем, поджег его и безнаказанно скрылся.
Конечно, подобные проделки требовали недюжинной силы хладнокровия и ловкости. Стоило кому-либо заметить подлог - и дерзкий ниндзя был бы подвергнут изощренным пыткам, а в заключение ему отпилили бы голову тупой бамбуковой пилой.
Чаще всего проникновение в замок осуществлялось "естественным" путем, то есть в полной тайне и под покровом ночи. Ниндзя устраивали своего рода соревнования, штурмуя во тьме стены самых неприступных замков. Вот, например, как была захвачена твердыня дайме Сува.
Замок Сува высился на холме и был окружен глубоким рвом. Над массивными крепостными стенами господствовала однаединственная сторожевая башня, с которой открывался обзор всех укреплений и внутреннего двора. Ночью стены освещались, и приблизиться к ним было невозможно. Тогда хитроумный ниндзя Като Тандзо из клана Кога разработал план захвата самой сторожевой башни. Ночью он с помощью "кошек" вскарабкался по отвесной стене под платформу башни, нависавшую надо рвом, - единственное место, выпадавшее из поля зрения часовых. Зацепившись одной рукой за балку, другой рукой Като вытащил бурав и просверлил в деревянном полу платформы две дырки. В них были бесшумно вставлены болты с раскрывающейся шляпкой, а к болтам прицеплены веревки. Ожидавшие внизу ассистенты по сигналу Като
поднялись наверх и устроились на "качелях" прямо под ногами у часовых. Далее все было делом нескольких минут. Определив по шагам направление движения часовых, ниндзя одним махом преодолели парапет башни и беззвучно прикончили стражу. Замок был в их распоряжении. Поджоги казарм и порохового склада решили исход мероприятия.
Во всех своих действиях ниндзя должны были оставаться по возможности невидимыми и неслышимыми для противника, поэтому в ниндзюцу были разработаны классические способы маскировки при любых обстоятельствах, так называемые
Пять методов камуфляжа (го-тон-но дзюцу):
1. Использование Дерева, то есть растительности, -мокутон.
Маскировка в траве (куса-гакурэ). Высокая - выше человеческого роста - трава и низкорослые кустарники, которыми изобилуют равнины Японии, всегда служили идеальным прикрытием для маневров. Даже среди бела дня в такой траве можно было ходить незамеченным. Кроме того, при длительном наблюдении ниндзя мог сам "превратиться" в пышный зеленый куст или в болотную кочку, увенчанную бурым мхом.
Маскировка по способу барсука - тануки-гакурэ.
Здесь предполагалось использование деревьев в разных качествах. К примеру, можно было надежно укрыться от посторонних глаз в дупле старого дерева, незаметном снизу. Можно было спрятаться в раскидистой кроне или взобраться на дерево и, пока преследователи замыкают кольцо окружения, воспользоваться лианами или заранее натянутыми веревками, чтобы перебраться в безопасное место.
2. Использование Огня - ка-тон.
Отвлекающий поджог - хи-цукэ. Это надежное средство применялось очень часто с целью нанести ущерб противнику и в то же время отвлечь его от той трассы, по которой собирался следовать ниндзя.
Ручные гранаты или бомбы со вспышкой - хидама. К ним прибегали при необходимости избавиться от настигающей стражи; иногда их подбрасывали или подкладывали в костер или в жаровню. Убойная сила этих адских машин была невелика, но зато очень велик был шоковый эффект.
Сигнальные петарды - райка-дама - обычно раскидывались вокруг лагеря или вокруг пункта диверсии и приводились в действие при помощи системы шнуров, за которые неизбежно цеплялся вражеский лазутчик или часовой.
Ядовитые и слезоточивые газы для прикрытия - докуэн-гакурэ - давали хороший результат как при отступлении, так и при необходимости бесшумно умертвить или парализовать нескольких человек в закрытом помещении.
- "Дьявольское пламя" - ониби-гакурэ - представляло собой простейший иллюзионистский трюк с выдуванием огня. Ниндзя, демонстрирующий ониби в уродливой маске черта зачастую обращал в паническое бегство преследователей.
3. Использование Земли и связанных с землей объектов (стен, камней, изваяний и т.п.) - дзи-тон.
Маскировка по "способу тритона" - имори-гакурэ - заключалась в умении "прилипнуть" к стене, скале или земляной куче, полностью слившись с поверхностью.
- "Способ пугала" - какаси-гакурэ - предполагал умение имитировать в темноте или полумраке контуры привычных предметов ландшафта: огородного пугала, статуи, каменного фонаря в парке и т.п.
По "способу перепелки" - удзура-гакурэ - следовало, сжавшись в комок, прижаться к земле, изображая кочку или камень.
4. Использование Металла, то есть изделий из металла для
отвлечения внимания, - кин-том.
Создание ложных шумов в каком-нибудь дальнем углу замка с помощью размотанной бечевы - кама-гакурэ (от слова кама - металлическая домашняя посуда). Заслышав бряцание железа, стража бросалась на звук, оставляя открытым проход во внутренние покои.
Бросание медных монет - до-гакурэ - часто помогало избавиться от погони на людной улице. Швыряя один за другим крупные медяки, убегающий от преследователей создавал ажиотаж среди зевак и нищих, которые ловили монеты, а заодно мог подбить глаз наиболее рьяному преследователю.
5. Использование Воды-суй-тон.
Мы уже знаем, что тренированный ниндзя чувствовал себя в иной стихии как рыба в воде. Самыми популярными способами маскировки были:
- "способ черепахи" (камэ-гакурэ), дающий возможность длительного пребывания под водой с дыхательной трубкой;
- "прикрытие из водорослей" - угикуса-гакурэ, которое позволяло, например, плыть по течению реки незамеченным.
Если лазутчика заставали врасплох и он вынужден был кинуться в воду без всякой предварительной подготовки, на помощь приходил капюшон или любой кусок материи. В него можно было набрать большой пузырь воздуха, чтобы продержаться на дне пять-семь минут, пока преследователи прочесывают окрестности.
Таким образом, "Пять методов камуфляжа" строились по принципу соотнесения с пятью стихиями: Деревом, Огнем, Землей, Металлом и Водой. Считалось, что ниндзя, в совершенстве овладевший всеми пятью методами, научившийся комбинировать их в различных ситуациях, постиг идею Бытия, выраженную во взаимосвязи и метаморфозах первоэлементов, и ему обеспечен успех в любом предприятии. Однако, как гласит японская пословица, "и обезьяна падает с дерева". Никто из лазутчиков, отправлявшихся на задание, не был застрахован от провала, ибо в лице противника они нередко встречали еще более опытного, более коварного ниндзя. Тому примером печальная история Сасукэ по прозвищу Сарутоби (Прыгучая обезьяна).
С детства Сарутоби тренировался по самой жестокой программе, особенно в области "использовании растительности" (мокутон) - взбирался на деревья с головокружительной быстротой, бегал по веткам, раскачивался и прыгал по лианам, как настоящая обезьяна. Он выучил, а возможно изобрел сам, обезьяний
стиль кэмпо, чрезвычайно подвижный и мощный. Сживаясь с "образом", он подолгу жил на деревьях и питался пищей обезьян, но при этом не забывал осваивать и тайные традиции ямабуси. В конце концов Сарутоби превратился в незаменимого лазутчика, с блеском выполнявшего самые опасные поручения. Однажды мятежный дайме, замысливший государственный переворот, послал Прыгучую обезьяну во дворец сёгуна на разведку. Благополучно подслушав планы вражеских военачальников, Сарутоби приготовился ретироваться. Незамеченным он выбрался из комнаты и взобрался на стену крепости, но, прыгая вниз, УГОДИЛ в медвежий капкан. Видя, что ему не освободиться, ниндзя мужественно отсек мечом себе ногу по щиколотку, перевязал рану и попытался продолжить путь, но погоня была уже близка. Тогда, слабея от потери крови, Сарутоби в последний раз выкрикнул проклятье врагам и перерезал себе горло.
Обеспокоенные отсутствием своего лучшего агента, заговорщики послали ему вслед еще одного ниндзя. Тот, проникнув в резиденцию сёгуна, увидел стражу в боевой готовности, а немного спустя перед ним промелькнула во мраке одетая в черное фигура. Незнакомец подкрадывался к двум часовым на стене и вскоре заколол их кинжалом. Удовлетворенный лазутчик беспрепятственно вернулся в ставку мятежников и доложил, что Сарутоби сеет панику среди войск врага. Но в тот же час замок был окружен правительственными отрядами и взят штурмом... Хаттори Хандзо, начальник сил ниндзя в войске сёгуна сумел провести мятежников, сыграв роль погибшего Сарутоби.
Еще более поучительна история убийства могущественного дайме Уэсуги Кэнсина, оспаривавшего право на верховную власть в стране у Ода Нобунага и Такэда Сингэна. Вся разведывательная служба Уэсуги была сосредоточена в руках Касуми Дандзе - с ним и пришлось столкнуться четырем тайным убийцам, подосланным Ода. Злоумышленникам удалось подстеречь в темном коридоре Касуми и трех его спутников,
несших стражу. Укифунэ Кэмпати, мастер фукибари-дзюцу, всадил в них заряд отравленных игл из своей трубки - все четверо были убиты наповал. С тем же оружием Укифунэ направился в спальню князя и уже поднес было трубку к губам, когда чьи-то мощные руки обхватили его и точно рассчитанным рывком свернули голову... Как выяснилось, Касуми лишь притворился убитым, сумев увернуться от смертоносных игл. Но напрасно успокоенный Кэнсин тешил себя мыслью, что отделался от злейшего врага. Напрасно предусмотрительный Касуми расставлял в темных переходах замка ловушки. В ту же ночь родственник незадачливого метателя отравленных игл, Укйиунэ Дзиннай, который был карликом, роста чуть более
трех сяку (около одного метра), но вполне развитым физически, проник во вражескую крепость и устроился в засаде. Он в течение многих лет готовился к исполнению разного рода деликатных миссий, сидя подолгу в котле с жидкой глиной. Пробравшись в замок, Дзиннай уютно устроился в княжеской уборной (выгребной яме) с копьем и дыхательной трубкой. Когда поутру князь явился для удовлетворения естественных потребностей и присел на корточки над круглым отверстием в полу, Дзиннай, вынырнув из своего укрытия, пронзил владетельного дайме копьем до самого горла. Сбежавшаяся на шум стража никого не обнаружила, ибо Дзиннай, сделав свое дело, погрузился на дно. Спустя некоторое время, выбравшись из замка и хорошенько отмывшись, он уже описывал свои приключения довольному Ода Нобунага.
Тактика ниндзя не ограничивалась поджогами, убийствами, взрывами и отравлениями. Нередко для захвата особо важных фортификаций применялось "бактериологическое оружие" - больные бешенством или инфицированные эпидемическими бактериями животные (собаки, кошки, обезьяны и т.п.), иногда дрессированные. Такой способ диверсий назывался "шпионский манок". Некоторое представление о нем дает следующий исторический анекдот.
Как-то раз Хадзика Дзюбэй, лазутчик на службе у князя Такэда Сингэна, решил избавиться от своего заклятого врага Сандайфу Момоти. Пробравшись в дом к Сандайфу и удостоверившись, что тот крепко спит, кровожадный Хадзика выпустил из мешка несколько десятков разъяренных голодных ласок. Но тут "проснувшийся" Сандайфу, который явно уже был оповещен о готовящемся покушении, швырнул в своего противника пригоршню крысиного помета. Ласки, бросившись на запах крыс, до смерти загрызли не в меру изобретательного убийцу.
Кроме чисто террористических акций ниндзя-диверсанты использовались и в качестве военного десанта во время операций на суше и на море. При штурме крепостей, когда основная масса войск шла на приступ, перед ниндзя часто ставилась задача пробиться внутрь и открыть ворота или отвлечь на себя силы осажденных. Для этого вводились в действие различные механизмы. Например, под покровом ночи вплотную к стене замка придвигалось огромное колесо-ягора, собранное из легких деревянных жердей с небольшими дощечками в виде ступенек по периметру. Ниндзя один за другим очень быстро прыгали с верхушки вращающегося "чертова колеса" прямо на стену. Того же типа колесо, но с укрепленными кабинками, предназначалось для перманентного обстрела противника на стенах и на внутреннем дворе замка. По принципу колеса работала и катапульта - тотэки-ся. Тараном ниндзя манипулировали под прикрытием щита из воловьих шкур на прочной переносной раме. В полевых операциях ниндзя иногда "десантировались" по отлогому склону холма в самоходных телегах с деревянными кабинками - дайрин-ся. Огромные колеса сообщали тележкам устойчивость и не давали перевернуться при спуске. Из бойниц в стенках кабинок можно было вести обстрел неприятеля. Большое количество таких "бронемашин" обычно пускалось впереди пехоты с целью внести замешательство в стан врага и выбить у него из рук инициативу.
Порой десант в тылы противника выбрасывался с воздуха при помощи гигантских бумажных змеев - тако. Поскольку такие операции проходили ночью, вся конструкция получила название "ночной змей" (ями-дако). Ниндзя, подвешенный на стропах, мог вести долговременное наблюдение за лагерем врага, обстрели-
вать его с воздуха или забрасывать ручными гранатам, но, главное, с такого змея можно было, если повезет, высадиться прямо на крышу замка. Тот же змей, привязанный в укромном месте, служил и экстренным средством спасения. Нередко в небо запускались целые эскадрильи бумажных змеев с чучелом или с чело-
веческой фигурой, нарисованной на днище, чтобы отвлечь внимание неприятеля от направления главного удара.
Еще более замысловатым изобретением были "люди-орлы" (хито-васи), осуществлявшие массовое вторжение на территорию врага. Из бамбука, бумаги и веревок сооружалось примитивное подобие дельтаплана с подвеской. Сам ниндзя грудью ложился на раму, вдевая руки в крепления под крыльями. Пусковое устройство представляло собой несколько бамбуковых кольев или спиленных до определенной высоты стволов, оттянутых назад при помощи каната. Стоило отпустить закрепленный конец каната, и планер, выброшенный мощной пружиной, устремлялся с холма к неприятельским позициям. Конечно, в дневное время "люди-орлы" становились легкой добычей вражеских стражников-лучников, поэтому полеты проводились, как и в случае с бумажными змеями, под покровом тьмы. На море действия ниндзя часто перерастали в обычное пиратство. В периоды мира, когда мятежные феодалы не нуждались в их услугах, разрозненные группы "морских" ниндзя бороздили Внутреннее море на своих маленьких, юрких ладьях, нападая на прибрежные села, грабя купеческие барки и правительственное суда. Эти морские разбойники - (фуна-кайнин, или фума- кайнин, как их называли в честь знаменитого пирата Фума Котаро, были почти неуловимы. "Драконьи лодки" пиратов с герметично закрывавшейся палубой при необходимости могли погружаться под воду, приняв на борт балласт. На глубине они приводились в движение педальным устройством. Когда эти "субмарины" приближались к неприятельскому флоту, из люка в днище выбирались пловцы с длинными дыхательными трубками, задачей которых было сверлить и пропиливать дыры в кораблях противника. Через тот же люк загружался и сбрасывался при всплытии балласт. Дыхательная трубка для всего экипажа проходила через приподнятый нос лодки с головой чудовища, но и это отверстие могло закрываться - тогда экипаж довольствовался имеющимся запасом воздуха. Часто "драконьи лодки" плавали при помощи балласта, погруженные в воду, но с высоко поднятой над поверхностью головой монстра, извергавшего огонь и дым. Редкий моряк мог смотреть без содрогания на это морское чудище. Однако хитроумные ниндзя под руководством Хаттори Хандзо во имя закона нашли средство борьбы с пиратами. Построив быстроходные корабли с огромными заостренными колесами по бортам, они настигали и рассекали на части медлительные, неповоротливые "драконьи лодки", а оставшихся в живых разбойников вылавливали и казнили.
Подвиги ниндзя не случайно дали пищу для бесчисленных преданий и легенд; они воспеты также и современным японским кинематографом. Их мастерство, отточенное годами упорного труда, тренировок и жестоких сражений, вероятно, достигало фантастических высот и представлялось сверхъестественным даже видавшим виды самураям. По всей стране гремела слава Симоцугэ Кидзару, великого прыгуна, Хатисука
Тэндзо, умевшего делать подкопы со скоростью и сноровкой крота, Ямад Яэмона, мастера молниеносных переодеваний, Садзи Горобэя, покорителя бурных стремнин.
С прекращением междоусобиц и управлением самурайского сословия после "реставрации Мэйдзи" в 1868 г. традиции нин-дзюцу, казалось, окончательно прервались. Горные лагеря ниндзя в основном были ликвидированы еще при Токугава. Потомки отважных разведчиков и безжалостных убийц
перешли в города, занялись мирными промыслами. Кое-что из арсенала ниндзя было взято на вооружение военной агентурой и сыскной полицией, кое-что перешло в область дзю-дзюцу и боевого каратэ. Уникальный же комплекс физического, психического, технического и философско-религиозного тренинга, каким являлось средневековое искусство шпионажа, возродился лишь в наши дни уже на коммерческой основе в школе Хацуми Масааки.
Тридцать четвертый патриарх школы ниндзя Тогакурэ, мастер высшего класса по восьми видам бу-до, Хацуми Масааки родился в 1931 г. в городке Нода префектуры Тиба. В школьные годы он активно занимался каратэ, дзю-до, боксом и другими военно-прикладными видами спорта, хотя ни в одном на том этапе не добился особо выдающихся успехов. Судьбу Хацуми решила неожиданная встреча. В 1958 г. он познакомился с Такамацу Хисадзи, последним, тридцать третьим хранителем секретов школы Токакурэ. Старец согласился принять способного молодого человека в ученики, и Хацуми в течение пятнадцати лет раз в неделю ездил из Токио в древний город Нара, где жил мастер. За неделю он осваивал сложную программу, заданную на дом. После кончины Такамацу, став официальным наследником традиций школы, Хацуми, следуя примеру большинства наставников кэмпо, решил рассекретить свое искусство. Он открыл платную школу ниндзя - вначале только для соотечественников, а затем и для иностранцев.
| | | |Ниндзя (в вольном переводе - «воин-тень») - так называли разведчиков-невидимок, специалистов по тайным убийствам, шпионов, не оставлявших следов средневековых лазутчиков. Однако точный перевод более прост и емок - «терпеливые», а учение, которому они следовали, - ниндзюцу - переводится как «искусство быть терпеливым». Ниндзя слыли мастерами всех видов оружия, блестящими кулачными бойцами, знатоками многочисленных ядов, гениями маскировки, способными укрыться от врагов даже в чистом поле.
Ниндзя, тайные агенты средневековой Японии, не были самураями, но в продолжавшихся столетиями столкновениях военной знати они играли важную, иногда решающую роль. Они совершали порой невероятное. Так, утром 1540 года в одной из многочисленных комнат замка, принадлежавшего известному самураю Фугаси, слугам открылось страшное зрелище: в луже крови на татами лежало тело их хозяина. Вероятно, Фугаси даже не увидел своих убийц. Чуткий слух самурая не потревожил ни один звук - его убили спящим. Удивительным оказалось и другое: воины охраны лежали тут же, перебитые столь быстро, что даже не успели обнажить мечи. У некоторых на теле не было ран, но остекленевшие глаза застыли в ужасе. Чудовищное событие поражало и тем, что все двери были заперты изнутри, а сам замок представлял собой крепость, окруженную высокими стенами и глубоким рвом. У каждой двери, ведущей в покои Фугаси, стояла стража, так и не заметившая ни одного постороннего.
Сам факт убийства в средневековой Японии, раздираемой клановыми распрями, был неудивителен, однако характер удавшегося покушения и его загадочность породили немало слухов. Говорили о призраках-убийцах, обитавших в темных подвалах замка и проникших сквозь решетчатые бойницы в покои Фугаси, о духах мертвых, мстящих самураям за свою смерть. В то, что подобное могли совершить люди, верилось с трудом.
Почти через два столетия после этого события кортеж самурая Сёгуми направлялся в столицу. Дорога шла по опушке леса. Авангард охраны скрылся за поворотом, следом - Сёгуми. Когда и свита сделала поворот, ей открылась поистине мистическая картина - на конях сидели два воина без голов. Сам же самурай исчез, а его конь в испуге задирал морду вверх. Подняв взоры, охранники увидели тело их господина, повешенное на суку ели, наклонившейся над дорогой. Кто же сумел за несколько секунд расправиться с тремя сильными воинами? Поиски убийц в лесу ничего не дали.
Оба загадочных убийства уже в наше время были отнесены на счет ниндзя.
Предполагается, что ниндзя и их искусство действовать тайно и незаметно появились благодаря развитому в средневековой Японии ремеслу шпионажа.
Но есть утверждения, что ниндзюцу зародилось в Японии в VI веке, вскоре после проникновения в нее буддизма из Китая и Кореи. Однако другие исследователи, считают это вымыслом, который объясняется спецификой Востока, где считается, что чем древнее явление, тем оно ценнее. А раз ниндзюцу пережило столько веков, то уже одно это доказывает его ценность.
Уже с VI-VII веков в Японии было известно многое, что впоследствии взяли на вооружение ниндзя, например: изготовление и использование ядов, бои подручными средствами. Из буддизма приходят особые положения пальцев (мудра) и произнесение звуков (мантра), наполненных мистическим смыслом. Тогда же появляются знаменитые монахи-воины - ямабуси, воплощавшие собой дух отшельничества и мудрости. Они странствовали по Японии либо жили в горах, занимались самовоспитанием. Ямабуси великолепно владели всеми видами боевого искусства и нередко в периоды запрета на хранение холодного оружия обучали крестьян кулачному бою.
С усилением централизованной власти в VII-VIII веках возникает спрос на умелых шпионов и лазутчиков. Чтобы удовлетворить его, близ Киото появилась первая школа ниндзюцу, которая принадлежала клану Хаттори. Члены школы многому учились у ямабуси, однако в отличие от горных отшельников-воинов активно использовали знания для шпионажа в пользу своего хозяина. Самого названия «ниндзя» тогда не существовало, и те, кого принято считать родоначальниками ниндзюцу, сильно отличались от мифологизированных персонажей. Они состояли на службе у господина, работали по найму и не задумывались, что такое духовность.
К началу XII столетия в Японии наступил период кровавых междоусобиц. Самураи с еще большим усердием принялись за боевые искусства. Их практика в основном включала искусство владения копьем (содзюцу), фехтование на алебардах (нагината), стрельбу из лука (кодо), искусство владения мечом (кэндо), искусство верховой езды и бой на коне (бадзюцу). Шпионы, состоявшие при воюющих кланах, немало переняли из воинской подготовки самураев, однако устранили многие ритуальные элементы, не имеющие практического значения в бою. Использовали лишь то, что позволяло быстро одержать победу и избежать опасности. Если самурай не мог нарушить ритуал, так как все время находился на виду, да и вообще речь шла о его чести и духовности, то для шпионов проблемы морали, а тем более чести, не существовали.
Кроме того, само оружие накладывало отпечаток на технику ведения боя. Настоящий самурайский меч катана стоил страшно дорого.
Естественно, катана - «душа самурая» - был недоступен лазутчику. Шпионы пользовались малыми мечами - легкими и более хрупкими. Искусство владения катаной проявлялось в тати-кадзе - количестве махов мечом. Их должно быть как можно меньше, а оптимальным вариантом считалось убить соперника одним ударом, едва вынув катану из ножен. Легкий меч ниндзя не позволял наносить таких сокрушительных ударов, зато его можно было вращать и перебирать в руке, что делало технику более разнообразной и скоростной. Опытный ниндзя вращал меч с такой скоростью, что перед его корпусом возникал как бы защитный барьер, преграждавший путь стрелам.
Любой предмет в руках опытного воина превращался в оружие. Ниндзя, переодетый бродячим монахом, мог пустить в ход тяжелый монашеский посох. Для противника было полной неожиданностью, когда из конца безобидной палки выскакивало острое лезвие или вылетала отравленная стрелка. Иногда в посохе делалось отверстие, и там пряталась длинная цепь. Другая, короткая палка использовалась не только для защиты от ударов, но и в качестве рычага для заломов конечностей жертвы.
Характерным оружием ниндзя были кусаригама - крестьянский серп с прикрепленной к его рукояти длинной цепью; нунтяку (нунчаку) - цеп для обмолота зерна; тонфа - ручка ручной зерновой мельницы. Особую категорию составляли мелкие подручные предметы - тонки (например, обычная иголка). К тонкам относились и метательные орудия - например, сюрикены (остро заточенные многогранные пластины). Брошенные опытной рукой, они поражали цель на расстоянии до 25 метров. Сюрикены могли быть отравленными, от них почти не удавалось спастись, когда их метали веером по 5-6 штук.
Чтобы обезопасить себя от погони, ниндзя оставлял за собой острые шипы - тетсу-биси. В полутемных анфиладах замка стража неизбежно напарывалась на эти маленькие «мины», а ниндзя вновь исчезал непойманным и неузнанным.
Огнестрельное оружие редко использовалось лазутчиками. Выстрел обнаруживал стрелявшего. В ход шли эффективные на ближней дистанции и крайне неожиданные для жертвы духовые трубки с набором отравленных игл. Яд тоже входил в арсенал ниндзя.
Чтобы заполучить пленника, ниндзя обычно использовал тонкую крепкую веревку (Гасило) с небольшими утяжелителями на концах. Он бросал ее в ноги соперника, утяжелители по инерции закручивались вокруг них, и тот спотыкался; подскочив, ниндзя окончательно опутывал руки и ноги жертвы, продевая веревку под пах и закрепляя ее петлей на шее. При малейшей попытке освободиться пленник лишь затягивал ее еще больше.
Междоусобные войны XII века в Японии усилили роль наемных телохранителей и знатоков шпионажа, а последующий период японской истории - Камакура (1185-1333 гг.) стал временем возникновения многих школ ниндзюцу (только на острове Хонсю их насчитывалось от 25 до 70). Каждая деревня выделяла в дружину самурая-феодала людей - копьеносцев, пеших воинов, слуг. Часть из них превращалась в самураев низшего ранга, прозванных асигару (легконогие). Они-то и были прообразом тех, кого стали позднее называть ниндзя.
Со временем они стали образовывать кланы. Бойцы могли быть связаны родственными узами. Но превыше самого близкого родства была присяга. Она связывала клан строгой дисциплиной, основанной на подчинении младших старшим и соблюдении ритуалов самурайского общения. Тогда появилось разделение на три категории - гении, тюнин и дзенин. Непосредственными исполнителями саботажа, убийств, шпионажа были генины, а разрабатывали операции, руководили мелкими группами тюнины. Дзенины стояли на вершине этой иерархии.
Кланы ниндзя зачастую формировались и в деревнях - для обороны родного очага от набегов бандитов и удалых бродячих самураев. Между деревенскими ниндзя и самураями нередко происходили жестокие стычки. Чтобы не быть узнанными, простолюдины прикрывали лица масками из темной материи, оставляя открытыми лишь глаза. Отряды самообороны нередко нанимались и для сведения счетов между самураями.
Если ниндзя попадал в плен, наказание для него было крайне жестоким - его заживо варили в кипящем масле. Труп вывешивался на стене замка в качестве назидания, причем самураи гордились большим количеством неудавшихся покушений на них. Это говорило об их неуязвимости и о том, что «их берегут духи».
Придерживаясь крайнего практицизма, ниндзя не стремились победить врага «по правилам», как предписывал кодекс самурайской чести - бусидо. Надо было неожиданно появиться, нанести удар стилетом или мечом, подсыпать яд и так же неожиданно скрыться: «ниндзя приходит из пустоты и уходит в пустоту, не оставляя следов». Для осуществления этой заповеди имелись десятки методов. «Терпеливый» умел просачиваться сквозь небольшие щели, например пролезть под забором, сделав подкоп не более чем в 20×20 сантиметров. Благодаря тренировкам, начинавшимся в детстве, ниндзя могли без вреда для себя делать искусственные вывихи в плечевом, локтевом, тазобедренном суставах. Это помогало им, извиваясь как змея, освободиться от тугих пут или притвориться мертвым, лежа в немыслимой позе.
Основа тактики заключалась в том, чтобы выдавать ложное за действительное. Избегая неожиданного нападения, ниндзя, например, разжигал огонь в своем жилище, накрывал стол, а сам ночевал в укромном шалаше или землянке - личная безопасность превыше удобств. Великолепными притворщиками были ниндзя в бою. Получив удар, они делали вид, что корчатся от боли. Изо рта шла кровь, якобы из горла, а на самом деле высосанная из десны. Ниндзя падал, агонизировал, издавая предсмертные хрипы. Но стоило противнику приблизиться, как снизу следовал удар ножом либо в горло летел сюрикен.
Ниндзя старался избегать прямого столкновения, не рассчитывая оказаться сильнее самурая. В открытых дуэлях меч самурая был для шпиона смертным приговором. Вот почему надо было «прийти из пустоты» и нанести решающий удар. Случаи, когда казалось, что именно так и происходит, были нередки, и в феодальной Японии верили в существование тенго - мистических созданий, наполовину воронов, способных исчезать в одно мгновение, будто растворяясь в воздухе. На самом деле ниндзя достигал «невидимости», действуя, например, под покровом ночи, неслышно выслеживая свою жертву.
Огромное внимание уделялось умению маскироваться и использовать рельеф местности. Ниндзя мог часами плыть по реке, держась за бревно и сливаясь с ним, мог неделями делать подкоп под самурайский дом и подпиливать в нем каменные половицы. Вероятно, именно так убийцы проникли в замок самурая Фугаси.
Среди ниндзя было немало женщин, называемых куноити. Их главным оружием были красота, изворотливость и фанатизм. Они могли служить гейшами, служанками, выполнять крестьянскую работу. Лишенные возможности носить меч, уступая мужчинам в физической силе, они использовали заколки для волос и веера, которыми наносили удары в горло и лицо противнику. Если самурай распознавал куноити, ее отдавали на поругание страже и лишь потом убивали. Поэтому женщины ниндзя в минуту опасности следовали древнему ритуалу самоубийства. В отличие от мужчин, взрезавших себе живот в акте харакири или сеппуку, куноити производили дзигай - удар ножом в шею. Как правило, они делали это хладнокровно, на глазах врага показывая полное презрение к смерти.
Школы, где готовились ниндзя, находились в уединенных, недоступных, строго охраняемых местах. Все, что делалось в этих школах, было окутано глухим покровом тайны.
В секретных школах ниндзя обучали огромному множеству вещей. Главное внимание уделялось тренировке силы, выдержки и умения в совершенстве владеть своим телом, ведь от этого впоследствии могла зависеть жизнь ниндзя. Вдобавок будущие агенты осваивали различные способы выживания в экстремальных ситуациях - в ледяной воде или под водой, при длительном голодании, после получения тяжелых увечий. Они должны были также уметь быстро и незаметно, в полном снаряжении преодолевать любые препятствия - стены замка, засеки, бурные водные потоки, болота, проникать в самый неприступный вражеский лагерь. Немаловажное значение для успешной деятельности ниндзя имело владение искусством маскировки, ведь им часто приходилось под самыми разными личинами, в самых разных облачениях неожиданно скрываться, заметая следы. И потом, будущему тайному агенту, разумеется, полагалось безукоризненно владеть всеми существовавшими в Японии видами оружия, и прежде всего теми, что убивали бесшумно. Главным «оружием» ниндзя было терпение. Известен случай, когда ниндзя пробрался в замок самурая и, прикрепившись к потолку специальными когтями, ждал, пока самурай зайдет в зал. Однако самурай пришел не один, с ним были гости, которые сели играть в японские шашки - го.
Игра затянулась до поздней ночи. Ниндзя провисел под потолком почти пять часов, но он умел ждать. Когда гости наконец ушли, ниндзя выполнил свою задачу.
Молодые люди, прошедшие подобное многолетнее обучение, становились членами разбросанных по всей стране тайных обществ, в которых никто друг друга не знал. Ловко маскируясь, ниндзя поодиночке жили в городах и деревнях. Они не знали ни имен своих предводителей, ни где они живут и даже никогда не видели их. Такие меры предосторожности гарантировали, что в организацию не сможет проникнуть ни предатель, ни шпион.
Как ниндзя получали и выполняли задания? Когда самурай высокого ранга хотел воспользоваться услугами ниндзя, он направлял своего слугу в условленное место, где, как ему было известно, находился посредник тайной организации.
Такими местами, в частности, были увеселительные кварталы крупных городов. Как только посредник признавал в слонявшемся по улице чужаке вероятного заказчика, он подходил и завязывал беседу. Если эти двое заключали сделку, то посредник сообщал об этому другому посреднику. Тот, в свою очередь, передавал поручение - опять же окольными путями - начальнику ниндзя того округа, в котором следовало выполнить задание заказчика. Сначала начальник ниндзя узнавал о всех деталях планируемой операции, а затем отдавал приказ о ее проведении.
Ниндзя, который получал заказ, был полностью предоставлен самому себе. Он тщательно, учитывая каждую мелочь, готовился к предстоящему делу. Он собирал подробнейшую информацию обо всем, что имело отношение к его заданию: о месте будущей операции, человеке, которого он должен был убить, планировке замка, охране военного лагеря, устройстве защитных сооружений и о многом другом. Затем он подбирал подходящую одежду, необходимое снаряжение и оружие и под видом монаха, бродячего актера, торговца, крестьянина или переодевшись женщиной отправлялся в путь. По дороге он прислушивался ко всем разговорам и старался завязать нужные знакомства. Добравшись до места назначения, ниндзя начинал наблюдать за интересующими его людьми или объектами. Для этого он выбирал подходящее укрытие, где проводил, не шелохнувшись, по многу часов.
Узнав таким образом все, что было необходимо, он приступал к разработке плана действий. Следовало взвесить все возможные варианты и выбрать из них лишь один. Например, если ниндзя получал задание убить высокопоставленного самурая, то с помощью разных хитростей или акробатических трюков он должен был попасть к нему в дом. Нападал он обычно из засады - тихо, внезапно и вероломно, тут все средства были хороши. Ниндзя мог убить приговоренного к смерти человека, ударив его ребром ладони, задушив или заколов кинжалом. Иногда несчастных отправляли на тот свет, например, влив им в рот яд в то время, когда они спали.
Продумывая свои действия шаг за шагом, ниндзя всегда предусматривал и пути отступления. Скрываясь с места преступления, «воин-тень» мог прыгнуть в глубокий крепостной ров (тогда ему приходилось прятаться под водой и дышать через бамбуковую трубку) либо, вооружившись крючьями и веревкой, перескакивать с крыши на крышу или с одной верхушки дерева на другую - потому и пошла молва, что ниндзя умеют летать.
Чтобы очистить себе дорогу назад, ниндзя пользовался разными отвлекающими средствами: например, подготовив все заранее, поджигал дом своей жертвы. Поднималась суматоха. Пока домочадцы и челядь бегали за водой, звали на помощь, пытались тушить огонь, убийца уходил никем не замеченным.
Ниндзя был готов и к неудачному исходу дела. Если он попадал в руки противников, то убивал себя, вонзая в горло кинжал, или, если заколоть себя не успевал, раскусывал капсулу с ядом - ее во время чреватой опасностями операции он всегда предусмотрительно держал за щекой.
Ниндзя должен был владеть не только специальным оружием и приемами для осуществления тайных операций, но и не хуже самураев действовать их вооружением. Дело в том, что ниндзя часто внедрялись на службу к противнику и состояли в числе самураев этого клана. И если бы их вооружение чем-либо отличалось от вооружения остальных самураев, то плохо пришлось бы этим шпионам. Кроме того, ниндзя, как правило, имели достаточно средств, чтобы приобрести хороший меч, а хорошее оружие они любили ничуть не меньше самураев.
Видео о Ниндзя.
Оружие Ниндзя (сверху фото, снизу описание).
Колющее оружие с клинком круглого или многогранного сечения. Крюк у рукояти предназначен для перехвата оружия противника
Метательный нож
Меч длиной около полуметра. Навершие рукояти снабжено иглой, часто отравленной. Игла могла убираться внутрь полой рукояти. Меч носили за спиной
Обоюдоострый кинжал с дополнительным клинком, снабженный длинной веревкой с кольцом. Использовался как ударное оружие, а также в качестве кошки
Трансформировавшийся из сельскохозяйственного серпа. Часто им пользовались как парным оружием
Дополнительно оснащался цепочкой длиной 2,5 метра с грузом на конце
Японское метательное оружие скрытого ношения (хотя иногда использовалось и для ударов). Представляет собою небольшие клинки, изготовленные по типу повседневных вещей: звёздочек, игл, гвоздей, ножей, монет и так далее.
Металлический шарик с шипами, который ниндзя метал под ноги противнику
Миниатюрное духовое ружье длиной около полуметра, стреляло отравленными стрелками - хари (вверху)
Бамбуковое духовое ружье, стрелявшее стрелками в виде бумажного конуса с зазубренным отравленным наконечником
Боевой веер, при раскрывании которого обнажались отравленные спицы. Иногда веер скрывал миниатюрный арбалет
— укороченная стрела с более тяжёлым наконечником, напоминает дротик для дартс, но большего размера.Метательные стрелки длиной 10-15 сантиметров ниндзя носил по несколько штук в футляре, пристегнутом к ноге или предплечью
Боевой посох, внутри которого скрывалась цепь с гирьками
Полый посох, внутри которого замаскирована цепь с крюком на конце
Пустотелый шест с пропущенной через него веревкой с крюком. Выпущенные через специальные отверстия петли позволяют использовать сино-битсу в качестве лестницы.
Во-первых, всё-таки синоби
, а не ниндзя, потому что первое слово не несет в себе налета сверхестественных чудес и фантастики, то есть точнее описывает профессию
- вопреки, опять же, байкосказкам, это шпионаж обыкновенный
, а убийства - как "сопутствующие товары по прейскуранту".
Во-вторых, шпион, о котором стало известно - это провалившийся шпион, то есть сочетание "легендарный ниндзя" сильно потягивает оксюмороном. Но откуда же знать о тех, кто не провалился? Других шпионов у меня для вас нет...
Топ-10 знаменитых синоби
1. Като Дандзо . Этот синоби прославился своей "неповторимой фишкой" - фокусами. Задолго до Эдгара По (в эпоху Сэнгоку Дзёдай) он "познал дао" - незаметнее тех, кто прячется, только тот, кто изо всех сил сам лезет вам в глаза. И потому Като на заданиях "работал под" ямабито - странствующего буддийского монаха-фокусника, развлекавшего почтеннейшую публику "китайскими трюками". И так насобачился, что некоторые из его "номеров" смогли бы украсить репертуар любого Акопяна или Копперфильда. Например, "абсолютно загадоШный" трюк с уходом под воду и абсолютным под нею же исчезновением...
2. Мотидзуки Тиёмэ . Ремесло синоби тем и отличалось от самурайства, что им вполне себе могли заниматься и женщины. Нет, они не скакали по стенам, не убивали отравленными кинжалами и не сносили десять голов одним ударом - зачем? Женщина, обученная изящным искусствам, этикету и прочим способам обольщения, без труда подберется к самым охраняемым тайнам. Именно этому учила своих подопечных куноити (женщин-синоби) Тиёмэ, основавшая первую (и единственно известную) чисто женскую школу при дворе даймёТакэда.
3. Исикава Гоэмон . Сей представитель профессии синоби первым открыл тайну - что можно плюнуть на хозяев и, обладая таким-то искусством (он был учеником самого Хаттори Хандзо!), неплохо жить банальным воровством. Любая дерзкая кража при дворе кампаку Тоётоми Хидэёси объявлялась проделкой Гоэмона. Как и многие другие "робингуды", Исикава крал у богатых и не раздавал бедным, но народные легенды всё равно сделали это за него. Впрочем, ниппонцы - народ с особым "мент-али-тетом", и когда Гоэмона поймали и казнили, сварив в чане с кипящим маслом, они тут же стали называть ванну с подогревом "гоэмон-буро"...
4. Хаттори Хандзо . Если бы у синоби были свои короли, Хандзо бы был самым великим. И не потому, что дальше всех прыгал, быстрее всех бегал или метче всех стрелял (хотя и умел всё это делать вельми неплохо). Нет, инструментом у него была голова, а сферой деятельности - организаторская работа. Хандзо возглавил секретную службу у даймё Токугавы Иэясу, ставшего сёгуном и завершившего период Сэнгоку Дзёдай, и до самой смерти рассылал своих подопечных в саморазные места для сбора всякоинтересной информации. В итоге он сам стал знатным даймё и основал целую династию "ниндзя-генералов".
5. Санада Юкимура . Санада (при жизни носивший имя Нобусигэ - имя Юкимура ему "присвоили" авторы романов XIX века) был вассалом дома Такэда и считался самым ловким, хитрым и умелым тактиком и стратегом во всем Ниппоне своего времени. А еще он сам был неплохим воином, собравшим первый в истории Ниппона элитный отряд спецназа - "10 храбрецов Санады", в числе которых были и знаменитые воины-синоби Сарутоби Сасукэ и Киригакурэ Сайдзо. Правда, в отличие от Хандзо, он служил "не тому" дому, потому и погиб во время обороны замка Осака от полчищ Токугава.
6. Сарутоби Сасукэ . Самый известный из "10 храбрецов Санада", воин-синоби, ставший любимым персонажем фольклора и разнообразной "палп-фикшн-литературы про ниндзей, скрывающихся во мраке ночи". В каковом качестве до сих пор с успехом скачет по всяким анимэ и дорамам (в том числе и в "Наруто"), изображая "призрак на крыльях" и прочие сказки про ниндзя. Собственно, его прозвище "Сарутоби" и означает "Прыгающая Обезьяна".
7. Киригакурэ Сайдзо . Воин-синоби, помещенный "народными песнями" в тот же топ-отряд "10 храбрецов Санада". Его образ возник в популярной приключенческой литературе из фразы в летописях, что некий синоби Киригакурэ Сайдзо пытался убить самого Тоётоми Хидэёси. Чего и стало достаточно для сочинителей манга, дорам и анимэ - Сайдзо прыгает по ним иногда вмсте с Сасукэ, иногда против него, это уж как у автора сценария с утра фантазия заработает...
8. Фума Котаро . Специальностью этого синоби были налеты, саботаж и бандитизм, а возглавляемый им отряд получил название "раппа" ("саботажники"). Состояло это спецподразделение из бывших пиратов (вако) и разбойников и служило даймё Го-Ходзё. Прославились раппа ночным налетом на войска Такэда, когда, переодетые самураями этого клана, сорвали своим нападением крупную военную операцию. А когда клан Го-Ходзё покорился Тоётоми Хидэёси, то Фума Котаро вернулся к "старому ремеслу" - пиратству, и так достал своими подвигами правительство, что на его поимку был выслан сам Хаттори Хандзо. Схваченный охочими до награды "соратниками", командир раппа закончил свою жизнь на плахе.
9. Натори Масатакэ, ака Фудзибаяси Масатакэ . Этот человек "сдал" все секреты профессиональных синоби, написав в 1681 (или 1682) году учебное пособие "Сёнин-ки" - "Книгу молодого ниндзя", обучающую секретам этого нелегкого ремесла. Собственно, в основно именно из этого сочинения черпают благодарные, но не в меру фантазирующие потомки всю информацию о способах, какими именно синоби (а чаще всего - ниндзя) крались во мраке ночи...
10. Нэдзуми Кодзо . "Самородок из народа", нигде и никогда не учившийся "искусству быть невидимым" (буквальный перевод с ниппонского слова "ниндзюцу"), доказал, что до всего в жизни можно дойти собственным умом. Настоящее имя его было Накамура Дзирокити (а Нэдзуми Кодзо - прозвище, дословно "Посыльная крыса"), и прославился он 32 кражами из усадеб самых уважаемых самураев в Эдо. Когда его поймали, то денег при нем нашли всего ничего, и народ тут же сочинил истории о том, как "благородный жулик" раздавал награбленное бедным. Посему камень с его могилы был разбит и растащен на суверниры, так что пришлось класить на могилу новую плиту.
