История
Снаряжена была громадная экспедиция из 100 военных и 357 транспортных судов с сухопутным войском в 35000 человек и 4000 лошадей. Сухопутное войско находилось под начальством генерала Бурмана, флот - под начальством вице-адмирала Дюперре. Высадка французов началась без помехи 14 июля 1830 года в Сиди-Феррухской бухте; но в то время как они начали укреплять свою позицию, 19 июля они подверглись нападению зятя дея, Ибрагима-Аги, с 30000 турок. Французы, однако, отразили это нападение и отняли у неприятеля все орудия и обоз. Скоро после этого началась бомбардировка и с суши, и с моря, так что уже 5 июля дей сдался на капитуляцию под условием свободного отступления для себя и янычар. Весь флот его, оружие и государственная казна в 50 млн франков достались в руки победителей.
После падения города 2 французские эскадры были посланы против Туниса и Триполи и принудили их отказаться от морских разбоев. Французские войска заняли приморские города - Бону, Оран и Бужио, отразили нападение бея Константины, но по пути в Блиду потерпели поражение от кабилов.
После Июльской революции Бурман был отозван, а его преемником назначен Клозель, который задался целью завоевать всю страну до Атласа. В ноябре того же года был разбит бей титтерийский, занята Медеа и взята приступом Блида, но планы Клозеля насчет колонизации не нравились правительству Луи-Филиппа , и это обстоятельство в связи с неудачным договором с тунисским беем было причиною того, что в феврале 1831 года он был отозван. Правительство, вообще, охотно отказалось бы от всего этого тяжелого и опасного завоевания, тем более, что оно грозило испортить хорошие отношения с Англией, но общественное мнение, требовавшее энергичной внешней политики, не допускало отступиться от начатого. На место Клозеля назначен был генерал Бертезен, потерпевший 2 июля 1831 года поражение в Тениаском проходе. Место его занял Савари (герцог Ровиго), который своим жестоким и насильственным обращением с побежденными восстановил все местное население против французов. Тогда его заменили генералом Авизаром (1832 год), устроившим «Bureaux arabes», оказавшиеся впоследствии весьма полезными; преемник его, генерал Воароль, овладел (1833 год) превосходною гаванью Бугией и восстановил спокойствие в окрестностях города Алжира.
Но самого опасного врага французы нашли в лице Абд аль-Кадира , который как глава 30 арабских племен, соединившихся для священной войны, был провозглашен эмиром Маскары. После упорной борьбы французское правительство заключило с ним 26 февраля 1834 года мир, по которому за ним было признано господство над всеми арабскими племенами запада до реки Шелифа. Однако, несмотря на этот договор, уже в июле того же года война возобновилась опять и очень неудачно для французов. Не помогло и вторичное назначение Клозеля начальником алжирских войск - восстание распространилось по всей стране, и значение эмира все возрастало. Тогда Клозель был снова отозван, и генерал Дамремон был назначен генерал-губернатором.
Вооружённая борьба (например, восстание Абд аль-Кадира) длится чуть ли не до конца XIX века. Лучшие земли страны заселяют колонисты из Европы.
В 1848 году Алжир объявлен территорией Франции, разделён на департаменты во главе с префектами и возглавляется французским генерал-губернатором.
Февральская революция 1848 года на время парализовала дальнейшее развитие французского господства. Генерал Кавеньяк, сменивший (1848) герцога Омальского, отказался удовлетворить желание населения, стремившегося к более тесному политическому соединению Алжира с Францией. Французское Национальное собрание удовольствовалось тем, что объявило Алжир, который до этого носил название регентства, вечным владением Республики и позволило 4 депутатам колонии принимать участие при обсуждении алжирских дел. В промежуток времени между 1848-1852 годами часто сменявшие друг друга генералы не раз должны были подавлять восстание в стране. После декабрьского переворота Людовик-Наполеон послал в колонию генерала Рандона, управлявшего Алжиром с 1851 до 1858 года и оказавшего большие услуги утверждению и распространению французского господства.
В декабре 1852 года генералы Пелиссье и Юссуф завладели оазисом Лагуатом на юге Алжира, между тем как почти одновременно на крайнем юге страны могущественное племя бени-мзабов отдалось под французское покровительство.
Последующие 1853-1854 годы наполнены экспедициями против кабилов. Поход, предпринятый в 1854 году из Лагуата против восставших арабов на юге, имел своим последствием подчинение оазисов Туггурта и Вади-Суфа. В следующие годы французы распространили свою власть и на Улед-Сиди-Шейхов, и на оазис Варглу. С тех пор французы приобрели некоторое влияние на туарегские племена в северной части Средней Сахары и открыли себе путь для торговли с внутренней Африкой.
С этою целью по поручению фрнцузского правительства были предприняты точные исследования пограничных областей Сахары и сделаны неоднократные попытки установить караванное сообщение с Тимбукту и Сенегалом. Большая экспедиция, предпринятая Рандоном против племен Великой Кабилии в 1856-1857 годах, окончилась полным подчинением их и устройством военной дороги через Кабилию, так же как и Форта Наполеона, так что под властью французов находилась уже вся страна до северного края Сахары. Декретами 24 июня и 31 августа 1858 года Алжир был вверен особому министерству, во главе которого сначала стоял принц Наполеон, а потом граф Шаселу-Лоба, но декретом 11 декабря 1860 года министерство это было уничтожено и заменено генерал-губернаторством с неограниченной властью. Должность эту получил маршал Пелиссье.
С тех пор до 1864 года, за исключением нескольких незначительных восстаний туземцев, Алжир наслаждался полным спокойствием. Но в начале 1864 года французское военное начальство присудило секретаря одного арабского начальника за какую-то легкую провинность к наказанию палочными ударами. Это наказание, считающееся у арабов самым позорным и никогда не применяемое к свободным людям, возбудило необыкновенное вооруженное восстание их в южной части провинции Орана. К ним присоединились и племена в округе Богари, но 13 и 14 мая генералы Делиньи и Юссуф разбили арабов в двух сражениях, и еще до окончания года большинство восставших изъявило покорность. Между тем в мае умер генерал Пелиссье, и на его место назначен в сентябре маршал Мак-Магон.
В 1865 году Наполеон III посетил Алжир и 5 марта издал прокламацию к арабам, в которой обещал им неприкосновенность их национальности и поземельной собственности. Но арабы во всех этих мерах увидели лишь признаки слабости и неспособности французского правительства. Немедленно по отъезде императора вспыхнули восстания в Малой Кабилии и провинции Оране, вызванные как суровыми мерами «Bureaux arabes», так и разбоями племен, живущих на границах Телля. В октябре 1865 года Си-Гамед Бен-Гамза с 12 тысячами всадников напал на племена, остававшиеся верными французам, но был оттиснут полковником Коломбом в Сахару. Разбитые племена принесли повинную.
В марте 1866 года Си-Гамед снова напал на одно мирное племя, но отброшен в пустыню. В начале 1867 года французы предприняли новую экспедицию и совершенно разбили арабов при Голее. Последующие годы прошли спокойно, так как наступивший голод делал невозможными военные предприятия.
Это сравнительное спокойствие было нарушено опять в 1870 году. В январе Улед-Сиди-Шейхы, живущие отчасти на мароккской территории, принудили своих мирных соплеменников в южной части Оранской провинции бежать на более северные плато, где они подвергались всяким лишениям. Для защиты их снаряжена была экспедиция под нач. генерала Вимпфена, который прогнал врагов на мароккскую почву, где нанесли им чувствительное поражение. Открытие франко-прусской войны вызвало новые восстания. Французское правительство отозвало с начала июля большую часть своих африканских войск во Францию; на место Мак-Магона временно был назначен генерал Дюрье.
Когда в сентябре между племенами юга распространилась весть об уничтожении французского войска, они сочли это за самый удобный случай, чтобы свергнуть фрранцузское иго. Прежде всех поднялись племена на юго-востоке провинции Константины, а в октябре с крайнего юга Оранской пр. двинулись на восток значительные труппы арабов. Однако благодаря бдительности и деятельности генерала Дюрье восстание это не сделалось всеобщим.
Между тем превращение Франции в республику оказало свое влияние и на политические дела колонии. Республиканское правительство в Париже несколько поспешно даровало ей желаемые гражданские права. Затем на место прежнего военного управления декретом 24 октября 1870 года назначен был гражданский губернатор, который должен управлять тремя провинциями страны через своих префектов. Совещательный комитет, который должен ежегодно созываться в октябре и в состав которого входят префект, архиепископ, военный начальник и т. д. под председательством губернатора, обсуждает общий бюджет колонии. Туземным евреям дарованы права французского гражданства. На место генерала Дюрье назначен был бригадный генерал Лаллеман, начальником всех военных сил страны. Гражданским же губернатором назначен Генри Дидье. Но еще прежде, чем последний успел прибыть, во всех более значительных городах Алжира усилилось революционное движение. В городе Алжире образовалось что-то вроде революционной коммуны, принудившее префекта подать в отставку. Точно таким же образом был вынужден отказаться от своей должности и генерал Валзан-Эстергази, весьма непопулярный военный, временно управлявший столицей.
Но раздоры среди европейского населения прекратились довольно скоро, когда волнения среди мохаммеданского населения перешли в открытое восстание. В начале 1871 года поднялись в Кабилии оба шейха Эль-Мокрани и Бен-Али-Шериф, достигшие благодаря оказанным им прежде французским правительством почестям и годовому содержанию большого значения. К ним скоро присоединился и Эль-Гадад, глава ордена Сиди-Абдер-Раман Эль-Талеби, вследствие чего восстание получило преобладающе религиозный характер.
Хотя французы оставались победителями всякий раз, когда дело доходило до открытого сражения, тем не менее, по мере распространения восстания они вынуждены были ограничиться лишь обороной укрепленных мест. Весною 1871 года почти весь Алжир находился в руках восставших; многие прибережные города, как Деллис, Джиджели и Шерчелль, были окружены со всех сторон и могли сообщаться с Алжиром лишь морем. Лишь по окончании франко-прусской войны и уничтожении Коммуны французы снова получили возможность перейти в наступление и усмирить восставших в течение лета 1871 года.
Новый гражданский губернатор, вице-адмирал Гейдон, и его преемник, дивизионный генерал Шанзи (с июня 1873 года), лишь с трудом могли поддерживать французское господство в Алжире. В 1873 году в Алжире введена была всеобщая воинская повинность, с некоторыми, впрочем, изменениями сравнительно с Францией (сокращение срока службы и т. п.), а в следующем году учреждено также ополчение. В 1879 году, когда генерал Шанзи был отправлен в Петербург французским посланником, гражданским генерал-губернатором назначен был Альберт Греви, брат президента республики. Вспыхнувшее было в том же году в Ауресе вблизи Батны восстание было быстро подавлено.
Следующий год прошел спокойно, но в марте 1881 года тунисские арабы из племени крумиров напали на некоторые французские племена на восточной окраине провинции Константины, увели скот и причинили урон высланному против них отряду. Французское правительство решило наказать за это крумиров и воспользоваться этой экспедицией и для подчинения себе Туниса, который лишь номинально, и то без признания Франции, признавал свою зависимость от Османской империи. Не объявляя войны и не отозвав своего консула Рустана из резиденции бея, 2 французские колонны под начальством генерала Ложеро 24 апреля перешли тунисскую границу со стороны Ум-Тебула и Сук-Арраса и вдоль берега, а также по долине Медшерди проникли внутрь страны, между тем как французская эскадра овладела островом Табаркой. 26 апреля был занят Кеф, 28 апреля главная колонна достигла железной дороги при Сук-эль-Арбе, ведущей в Тунис; 1 мая высланная из Тулона эскадра заняла гавань Бизерту и высадила здесь войска, которые 11 мая под начальством генерала Бреара подошли к городу Тунису; в то же время французские военные корабли появились на Голеттском рейде.
Ни крумиры, ни войска бея не оказали вооруженного сопротивления французскому войску, и 12 мая бей подписал в Тунисе предложенный ему генералом Бреаром договор, по которому Тунис признавал над собой французское господство. Франция принимает на себя дипломатическое представительство страны, номинально еще считающейся независимой перед иностранными державами, получает право содержать постоянные гарнизоны как на берегу, так и внутри страны и через посредство живущего в Тунисе министра-резидента оказывает решительное влияние и на внутренние дела. Бей отказывается от права заключать договоры с представителями иностранных держав, взамен чего Франция обеспечивает за его семейством право наследования в стране. Табарка, Бизерта, Голетта, Кеф, Сук-эль-Арба и многие мелкие пункты внутри страны были немедленно же заняты французскими войсками, а после продолжительной бомбардировки заняты 16 и 27 июля Сфакс и Габес, где скопились большие отряды арабов.
В сентябре в священном городе Керуане (к югу от Туниса) вспыхнуло восстание, которое стало быстро распространяться и потребовало присылки из Франции значительных подкреплений. Генерал Соссье организовал при Голетте экспедиционный корпус, который по наступлении дождливого периода двинулся к Керуану и занял его 26 октября.
Пока на востоке Алжира происходили эти события, в южной части Оранской провинции произошло опасное восстание, которое французы не скоро сумели подавить. В апреле могущественное племя Улед-Сиди-Шейхов под предводительством Бу-Амены напало из пустыни на колонию, уничтожило жатву, перерезало часть занятых ее сбором французских и испанских работников, овладело стадами и, искусно избегая высланных против него войск, вернулось через шотты в оазисы.
В мае произошел новый разбойничий набег, при котором Бу-Амена нанес чувствительное поражение высланному против него из Жеривилля французскому отряду и даже дошел до южной окраины Телля. Не раз фрранцузские транспорты были захватываемы хищниками, а небольшие отряды подвергались нападению; тем не менее, Бу-Амена с множеством пленников и богатой добычей вернулся опять в свою пустыню и оставался там в продолжение рамадана.
За это время к восстанию присоединились и некоторые другие арабские племена, так что французское правительство увидело себя вынужденным послать из Франции для защиты провинции значительные подкрепления (33 тысячи человек). На место генерала Осмона главное начальство над войсками в Алжире было передано генералу Соссье, который энергично стал готовиться к возобновлению военных действий при начале дождливого времени; точно так же был отозван из Орана генерал Серэ и многие другие высшие офицеры, которых обвиняли в недостатке энергии. Военные действие против Бу-Амены начались лишь в октябре, причем главным базисом был назначен Жеривилль.
(города мусульмане и не были предтсвлены в администативном аппрате колонии, они пользовались широкой внутренней автономией и сохранили свои культурные институты. Более того, благодаря европейским достижениям в области образования и здравоохранения, мусулманское население вступило в фазу демографического взрыва . Численность мусульман увеличилась с 3 млн в середине ХIХ века до 9 млн в середине ХХ. Нехватка земли, большинство которой контролировали крупные плантационные хозяйства европейцев, привела к росту конкуренции за другие ограниченные ресурсы края. Всё это привело к войне за независимость и массовой иммиграции европейского и сочувствующего ему мусульманского населения (харки) во Францию.
Полвека тому назад, 17 октября 1961 года, в одном из центров западной цивилизации, во Франции, в Париже, произошли весьма знаменательные события, унесшие жизни нескольких сотен человек. О них мало говорят во Франции, и тем более ничего не знают за ее пределами.
В 1961 году во Франции самой тяжкой национальной проблемой была тянущаяся уже восьмой год колониальная война в Алжире. Впрочем, юридически это была не война в колонии, а гражданская война в самой Французской республике. Расположенный напротив Франции на противоположном берегу Средиземного моря Алжир в 1830 году был захвачен французами. Алжир был переселенческой колонией, в которую устремились сотни тысяч переселенцев из метрополии. К 1950 году из 9 миллионов жителей Алжира 1 200 тысяч составляли французы. В колонии их называли «пье-нуар» («черноногие»), поскольку они носили, в отличие от туземцев, кожаную обувь. Быт и культура «черноногих» имели многие особые черты, весьма отличавшие их от французов метрополии. Они напоминали американцев Юга США, высоко ценя свое европейское происхождение, полные снисходительного презрения к арабам. Большинство «черноногих» к тому времени проживали в Алжире уже на протяжении четырех-пяти поколений. Из числа алжирских французов вышло невероятно большое количество деятелей культуры и политики Франции. Самым знаменитым «черноногим» был знаменитый философ и писатель Альбер Камю.
Влияние французского языка и культуры оказало воздействие и на аборигенное население Алжира. В той или иной степени большинство местных арабов владели французским языком. Сложился крупный (более 20 % всех арабов и берберов) слой «франко-мусульман», то есть местных арабов, полностью офранцуженных в языковом и культурном плане, отличавшихся от «черноногих» лишь мусульманским вероисповеданием. Начиная с начала ХХ века, многие арабы начали отправляться во Францию в поисках более высокого заработка или по выполнению служебных обязанностей. К 1960 году в собственно Франции проживали 370 тысяч алжирских арабов.
Алжир юридически перестал быть колонией, превратившись в часть Франции, представляя собой 3 департамента республики. Большинство французов считали, что Алжир – это Франция. Однако Франция уже с конца ХIХ столетия переживала демографический упадок. Численность населения Франции не менялась на протяжении 60 лет. Понятно, что удержать колонии, коренные обитатели которых сохранили прежний уровень рождаемости, было все сложнее. К тому же Франция переживала полный декаданс во всех сферах жизни, и к ХХ веку французы полностью утратили дух крестоносцев и колонизаторов. Когда в ноябре 1954 года в Алжире началось восстание арабов, то жители Франции в большинстве своем уже были не готовы сражаться за территориальную целостность страны.
Но недаром Антуан де Сент-Экзюпери, многие годы прослуживший в Северной Африке, говорил, что мы в ответе за тех, кого приручили. Французы превратили Алжир в процветающую страну, по уровню развития превосходившую Испанию. Жизненный уровень арабов французского Алжира был самым высоким среди всех тогдашних арабских стран (это было до появления нефтяных монархий Персидского залива). По уровню высшего и среднего образования на душу населения алжирские арабы уже в 30-е гг. опережали такие европейские страны, как Греция и Португалия.
Алжирские арабы при французском господстве пользовались широкой внутренней автономией и сохранили свои культурные институты. Более того, благодаря европейским достижениям в области здравоохранения, мусульманское население вступило в фазу демографического взрыва уже в 20-е гг. ХХ века. Когда французы начали завоевывать Алжир, в нем было лишь около одного миллиона жителей. К 1900 году число алжирских арабов превысило 3 миллиона человек, а к 1950 году их стало уже 8, 5 миллионов.
По мере того, как арабов становилось все больше, а среди них резко увеличилась доля полуобразованной, но при этом очень амбиционной интеллигенции, французская власть в Алжире стала слабеть. «Почему французам должны принадлежать все эти плантации, и роскошные дома, если они построены на нашей земле?» - вопрошал текст одной из подпольных листовок, распространяемых среди арабов. То, что именно французы и построили все эти плантации и роскошные дома, разумеется, в листовке не говорилось.
Алжирская война 1954-1962 годов была одной из самых кровавых войн ХХ века. Причем восставшие арабы отнюдь не были невинными овечками. Уже в первые дни восстания мятежники расстреляли автобус с французским школьниками в городе Бон. В начале 1955 года мятежники практически поголовно вырезали все французское население шахтерского поселка близ Филиппвиля (ныне – Скикда). Свою программу в отношении европейского населения Алжира мятежники поставили вполне конкретно в лозунге: «Гроб или чемодан»! Иначе говоря, всем европейцам предложили выбор между смертью или изгнанием из Алжира. Ни о каких правах «черноногих» речь и не шла.
Многие французы, в том числе и из числа «черноногих», поддерживали мятежников. Французские левые считали, что арабы всего лишь борются против социального угнетения. А многие из них, полагая, что восстание в Алжире есть начало социалистической революции во Франции, приняли активное участие в вооруженной борьбе против собственной страны. Состоящая в основном из французов алжирская компартия примкнула к мятежникам. Из европейцев состояли многие боевые группы мятежников, особенно в столице колонии.
Среди французов метрополии широкую поддержку получили взгляды «минористов», сторонников «маленькой европейской Франции», своеобразных «уменьшителей», заявлявших, что Франции лучше самой избавиться от колоний, чтобы не кормить быстрорастущее цветное население. Поэтому «уменьшители» также резко выступали против войны в Алжире.
На поле боя арабы потерпели поражение, но все же пришедший к власти в 1958 году генерал де Голль счел нужным дать Алжиру независимость. Генерал говорил: «У арабов – высокая рождаемость. Это значит, что если Алжир останется французским, то Франция станет арабской».
В начале 1961 года в курортном городке Эвиан начались официальные переговоры между правительством Французской республики и представителями некоего Фронта Национального Освобождения (FLN) Алжира, представляющего собой разрозненный конгломерат различных полуполитических, полукриминальных организаций арабов, ведущих вооруженную борьбу в Алжире. То, что Алжир получит независимость, было ясно уже из самого факта начала переговоров. Речь шла о положении «черноногих» и о статусе арабов в метрополии, которые поголовно имели французское гражданство. Делегация FLN настаивала на том, что никаких прав у алжирских французов вообще быть не может, зато арабы в метрополии должны иметь особый статус. В частности, при сохранении французского гражданства (и всех прав французского гражданина) арабы должны обладать особым правовым статусом, быть подсудными только мусульманским судам, учится в своих арабских школах, содержать которые должно было министерство просвещения Франции, жить согласно законам шариата и получать особую компенсацию за свои страдания под французской властью.
Поскольку даже готовые на уступки власти Франции не готовы были выполнить такие наглые требования, то переговоры зашли в тупик. Тогда арабы организовали в Париже ряд терактов против полицейских. Морис Папон – шеф парижской полиции - заявил на похоронах одного из своих коллег: «На каждый полученный удар мы ответим десятью».
К тому времени 51-летний Морис Папон более трех десятилетий служил в полиции, пройдя путь от рядового постового до префекта столичной полиции, исправно служа всем периодически сменявшимся правительствам Франции. В 30-е годы Морис Папон разгонял демонстрации французских фашистов. В период оккупации Франции немцами – раскрывал подпольные группы Сопротивления. После войны Папон ловил и сажал сотрудничавших с немцами. Нет никаких сомнений, что приди к власти коммунисты – Папон осуществлял бы экспроприацию и ликвидацию французской буржуазии как класса, а новая власть, как и прежние, ценила бы его как выдающегося профессионала.
Пост парижского префекта Папон занимал в 1958-67 гг. Эти годы пришлись на пик алжирской войны. Еще в первых же своих воззваниях арабские мятежники объявили о том, что перенесут войну в метрополию. Это не было бахвальством. За 1957-61 гг. сотрудники Папона нейтрализовали более 60 арабских групп общей численностью примерно в тысячу человек, пытавшихся начать в Париже террористическую деятельность. Арабы планировали устроить взрывы в метро, аэропортах, взорвать телецентр в момент трансляции речи президента республики и даже заразить городской водопровод бактериями, но их планы были сорваны.
Одной из главных причин успехов префекта было то обстоятельство, что, руководствуясь принципом «на войне как войне», он не побоялся санкционировать применение при допросах террористов пыток и психотропных веществ, а также взятие родственников заподозренных в терроризме в качестве заложников. Папон не боялся взять на себя всю ответственность. Вступая в должность, он объявил своим подчиненным: «Выполняйте свой долг и не обращайте внимание на то, что пишут газеты. За все ваши поступки отвечаю я и только я»!
Пик противостояния пришёлся на октябрь 1961 года – 5 октября Папон объявил комендантский час для всех «французских мусульман из Алжира». В ответ FLN опубликовал воззвание: «Алжирцы должны бойкотировать комендантский час. Для этого, начиная с субботы 14 октября 1961 года, они должны выйти из домов массами, с женами и детьми. Им следует гулять по главным улицам Парижа». Арабские главари прекрасно понимали, что разъяренные гибелью их товарищей парижские полицейские не потерпят нарушений комендантского часа и хладнокровно рассчитали, что определенное количество арабов непременно должны были погибнуть в этой демонстрации, дабы кровь мучеников освятила все требования FLN.
Демонстрация была назначена на 17 октября 1961 года. Более 40 тысяч арабов, многие с оружием в руках, несли лозунги: «Франция – это Алжир», «Бей франков», «Эйфелева башня станет минаретом», «Прекрасная Франция, когда ты сдохнешь?» и «Парижские шлюхи – где ваш хиджаб?»
«Мирная» демонстрация быстро вылилась в погром. Арабы сначала только били витрины и поджигали автомобили, а затем ранили нескольких полицейских и прохожих. Огромная толпа арабов двинулась на остров Ситэ, где расположен знаменитый собор Нотр-Дам, а также Дворец Правосудия, желая поджечь эти ненавистные символы французской религии и правовой системы.
Но полицейские были готовы к действиям. «Если арабы хотят войны, пусть они ее получат» - заявил Папон. На старинном мосту Сен-Мишель, ведущим на остров Ситэ, началось настоящее сражение. Демонстрантов били дубинками до потери сознания и сбрасывали с мостов в Сену. Туда же кидали убитых и раненых. Масса обратившихся в бегство арабов было затоптано насмерть. Во дворе главного управления парижской полиции арестованных арабов избивали, до смерти. В итоге, 40-тысячную вооруженную демонстрацию арабов за два часа разогнали 500 полицейских, причем разогнанные были настолько ошеломлены, что побросали на месте более 2 тысяч стволов, не успев толком их использовать.
По официальным данным, погибло 40 человек, но реально речь идет о нескольких сотнях. Точное количество до сих пор не установлено. Это объясняется тем, что убитых арабов вообще не считали. Многие утонули в Сене, и их трупы не были найдены. К тому же среди арабских демонстрантов многие проживали во Франции нелегально, и установить личность многих мертвецов не было возможности.
Но успех Папона оказалось бесполезным. В марте 1962 года в Эвиане было подписано мирное соглашения практически на условиях сепаратистов. Алжир получил полную независимость. «Черноногие», о правах которых так и не договорились, в панике бежали из Алжира, бросив свое имущество. Впрочем, они еще легко отделались. В июле 1962 года, в день провозглашения независимости Алжира, арабские банды ворвались в город Оран с преимущественно европейским населением и устроили там резню. Только вмешательство французских войск, командование которых, наплевав на грозные окрики из Парижа не нарушать прекращение огня, спасло жизнь нескольких тысяч оставшихся в живых французов. После событий в Оране в Алжире не осталось европейцев. Так закончилась эпоха Французского Алжира.
Морис Папон отслужил в полиции до 1967 года, а в 1978-81 году был министром бюджета в правительстве. В 1998 году, в возрасте 88 лет, он был осужден на 10 лет тюрьмы за то, что в период немецкой оккупации Франции он, будучи начальником полиции Бордо, способствовал аресту и депортации 1690 евреев. О разгоне арабской демонстрации 17 октября 1961 год, разумеется, ему на суде не напоминали, иначе всплыли бы имена слишком многих лиц, стоявших тогда над ним, включая Де Голля. Папон вышел из тюрьмы в связи с преклонным возрастом в 2002 году, и умер спустя 5 лет.
Что касается Франции, то, несмотря на старания «уменьшителей», избавившись от Алжира, Франция получила миллионы алжирских арабов. Похоже, французы уже стали нацменьшинством в собственной стране. Во многих кварталах французских городов арабы и прочие иммигранты воссоздают свое прежнее общество с клановыми войнами, кровной местью, многоженством, похищением невест. О существовании Французской республики иммигранты вспоминают только в дни получения пособий.
Мусульмане Франции сумели навязать французам комплекс вины за колониализм, расовую дискриминацию и прочие преступления. Сначала мусульмане добились признания полигамных семей (то есть многоженства). Затем добились себе особых прав как угнетенному меньшинству. Далее мусульмане выступили против светского характера французской системы просвещения. Вспомним, как по Елисейским полям маршировали толпы мусульманок, требовавших свободы ношения исламской одежды, скрывавшей лицо – хиджаба. Толпы вопящих под хиджабом теток шли по улицам Парижа и вслед за скандированием лозунгов горланили Марсельезу. И никто не подумал, насколько противоречат друг другу Марсельеза и хиджаб.
И, наконец, великолепно организованные беспорядки в парижских пригородах в 2005 и 2007 гг. означают, что теперь Французская республика постепенно должна признать особые права пришлых жителей страны. И новые Морисы Папоны вряд ли найдутся в этой стране, где торжествуют толерантность и политкорректность. В 2001 году мэр Парижа Бертран Делонэ на мосту Сен-Мишель открыл мемориальную доску в память о событиях 17 октября 1961 года.
Так вслед за французским Алжиром уходит в небытие и Франция.
Статьи об истории Франции
40 лет назад кончилась война за Алжир. Но кончилась ли она?
Г оворят, что история не повторяется. Но в этой истории слишком много общего с той, что волнует сегодня всех нас. И сюжет, и действующие лица выглядят удивительно похожими. И тут и там -- сепаратисты, базы террористов в горах и на территории сочувствующих государств.
В обоих случаях -- политик, пришедший к власти под лозунгом борьбы с экстремистами и сохранения целостности страны. И тут и там -- давняя история войны двух народов, колониальной войны. И тут и там -- экономика, и прежде всего нефть, равно как и «либеральная интеллигенция», протестующая против войны. Наконец, обе истории объединяет терроризм. Однако тем, кто рискнет делать из этих историй какие-то общие выводы, неплохо бы знать факты. Потому что похожи они лишь на первый взгляд. У Франции в Алжире все было иначе -- потому что мир тогда был другим.
Началось все в 1830 году: местный бей, большой поклонник работорговли и пиратства, за что-то отвесил французскому посланнику оплеуху и назвал его собакой. Франция обиделась и ввела войска. К 1850 году сопротивляться было уже особенно некому, и французы стали обживаться на вновь приобретенных землях.
Алжир казался тогда им очень выгодным приобретением. До Франции морем было рукой подать, вдоль побережья земли были плодородными, а климат сравнительно мягким. В Алжир хлынули переселенцы -- превращать пустыню в цветущий сад. Франция это всячески поощряла, надеясь, кроме освоения земель, избавиться еще и от «неблагонадежных» в самой республике. В 1950 году «черноногих», как называли их местные жители за европейские ботинки, было в Северной Африке более полутора миллионов. Алжир был уже не колонией, а полноценным департаментом в составе Франции, ничуть не хуже Парижского или Марсельского. В общем, «неотъемлемой частью государства». Или, по-нашему, «субъектом федерации».
Начиналось переселение исключительно как крестьянское, однако вскоре в Алжире нашли нефть и к сельским жителям прибавились нефтяники и шахтеры. Местное население, хоть и было многим недовольно, в основном старалось не ссориться с приезжими французами. Сказывался менталитет: в большинстве своем это были такие же крестьяне, только алжирские. В городах же правительство вело политику «офранцуживания», стараясь учить и воспитывать молодежь в европейском духе. Видимо, результаты обучения не пропали даром, потому что будущими лидерами сепаратистов стали именно франкоговорящие алжирцы. По крайней мере Маркса они, видимо, читали.
Начиналось все с умеренных политических требований, которые будущие сепаратисты начали предъявлять еще в 20-х. За политикой, естественно, стояла экономика: дело в том, что алжирские крестьяне конкуренции с французами не выдерживали абсолютно. За счет совершенной агротехники французская ферма приносила в двадцать раз больше дохода, чем такая же алжирская. Но французские фермеры ничего не хотели менять. К тому же имели такую возможность -- переселенческое лобби в Париже было тогда очень сильно. Они полагали (и совершенно обоснованно), что за предоставлением местным политических прав последует передел собственности. Уходить же с земли, в которую лили пот еще их деды, французы не хотели.
Тем временем противоречия накапливались, а сепаратисты становились все более активными. К началу 50-х многие из них уже имели достаточный боевой опыт, пройдя Вторую мировую -- зачастую по разные стороны фронта. Некоторые воевали во французской армии, другие же симпатизировали немцам -- такие, например, как лидер «борцов за свободу» Мохаммед Саид, который воевал в войсках СС. По мере того как укреплялись сепаратисты, слабела и сама французская империя. Да и не только французская. Англичане, испанцы, португальцы оставляли свои владения в Индии, Юго-Восточной Азии, Латинской Америке. Просто «за ненадобностью»? Нет, таков был ход времени: на политическую арену выходили другие империи -- в первую очередь США и Советский Союз.
Именно ролью новых империй некоторые исследователи объясняют последующие кровавые события в Алжире. По их мнению, движения сепаратистов были не чем иным, как инструментом ослабления «старых» империй, выведения их с мировой арены. Это тоже правда, но только отчасти. Сепаратисты как политическое движение родились целиком на местной почве и удобрены были исключительно местными противоречиями. То, что на поздних этапах борьбы их стал поддерживать, например, Советский Союз, мало что меняет.
Т
ак или иначе, примерно к 1954 году многочисленные повстанческие «кружки», разрозненно действовавшие по всей стране, слились в организацию под названием «Фронт национального освобождения». Организация была исключительно боевой, а средством достижения целей видела террор. 1 ноября 1954 года «боевики» провели несколько террористических акций, а 5 ноября премьер-министр Франции заявил, что компромисса с мятежниками не будет. Обе стороны решили воевать всерьез.
Но первые боевые операции прошли неважно: менее радикальный, чем сепаратисты, народ не видел в соседях-французах особенного зла, а сколотить сколько-нибудь боеспособные партизанские отряды без поддержки населения, а тем более в пустыне, было тяжело. Политически радикального ислама тогда не существовало -- это была еще эпоха войн между государствами, потому и этот метод борьбы сепаратисты не использовали. И тогда в ход была пущена чудовищная, но очень эффективная стратегия -- массовый террор.
Идея заключалась в том, что резать надо было абсолютно всех. В первую очередь французов, желательно мирных и предпочтительно -- женщин и детей. Переселенцы предпочтут покинуть страну, а не расстаться с жизнью. Естественно, Париж захочет навести порядок в департаменте, причем чем более жестокой будет резня, тем более суровыми будут методы. Это тоже на руку сепаратистам: «зачистки» и этнический террор быстро превратят лояльных к Франции алжирцев в их непримиримых врагов. Естественно, подлежат уничтожению все гражданские чиновники -- причем чем они лучше и справедливее относятся к коренному населению, тем быстрее должны быть уничтожены. Тех же, кто мздоимствует и угнетает, можно оставить на потом. А местных, работающих на метрополию, следует уничтожать поголовно: кроме запугивания сочувствующих, это хороший способ борьбы с правительственными шпионами.
Расстрел в ноябре 1954 года школьного автобуса с французскими детьми в городе Бон ст
ал лишь прелюдией. В августе 1955 года мир облетела весть о трагедии на шахте Аль-Алия близ городка Филиппвиль (ныне Скикда). Это было небольшое поселение, в котором проживали около ста тридцати французских шахтеров с семьями и около двух тысяч местных жителей, тоже работавших на шахте. Сепаратисты вырезали европейцев практически поголовно, методично переходя из дома в дом, перерезая горла мужчинам и вспарывая животы женщинам. Лишь нескольким семьям, занявшим круговую оборону в центре поселка, удалось продержаться до подхода войск. Над несчастным городом был выброшен десант, парашютисты с ходу вступили в бой и действовали с не меньшей жестокостью: в общей сложности в бою было убито более тысячи двухсот «боевиков», подавляющее большинство которых были жителями городка.
С этого времени ожесточение с обеих сторон только возрастает. Те, кто надеялся на постепенную передачу алжирцам части политических прав, больше не в почете: и армия и переселенцы настроены очень решительно. Все горели желанием «дать варварам наглядный урок», однако большая проблема заключалась в том, что воевать было, собственно, не с кем. У повстанцев отсутствовал единый штаб и не было признанного лидера. В стране действовали несколько «полевых командиров», каждый из которых имел свою стратегию, тактику и методы борьбы. Более того, некоторые из лидеров даже воевали друг с другом за власть. Создавалось впечатление, что французы сражаются с многоголовой гидрой. Причем сражаются довольно слабо: опять-таки потому, что Алжир -- это территория Франции, там использовались жандармерия и внутренние войска, состоящие в основном из новобранцев. Однако в 1957 году сторонники жесткого решения победили. Только что назначенный генерал-губернатор Алжира Лакост вызвал к себе командира расквартированной в Алжире 10-й парашютной дивизии генерала Жака Массю и приказал ему навести в стране порядок.
Профессионалы-парашютисты действовали жестоко, но эффективно. Против партизанских отрядов они стали использовать вертолеты, с теми, кто симпатизировал «боевикам», боролись поголовными «зачистками». Ведь тактика «днем мирный житель, ночью боевик» является вовсе не чеченским изобретением. С захваченными в плен «боевиками» никто не церемонился: их пытали и расстреливали без суда точно так же, как и они. Уничтожались те, кто продавал оружие «боевикам», те, кто снабжал их деньгами.
На границе с сочувствующим Тунисом, куда группы «боевиков» уходили от преследования и где имели свои базы и лагеря, была построена особо укрепленная стена длиной триста километров. Она состояла из множества рядов колючей проволоки, минных полей, большого количества радарных установок. Партизан вытесняли из горных укрытий, замуровывали пещеры, блокировали пути снабжения.
В
ынужденная жестокость принесла плоды: «боевики» понесли тяжелые потери, в декабре 1959 года количество совершенных повстанцами убийств сократилось по сравнению с июнем 1958 года в два раза. Однако политическое положение в самой Франции постепенно менялось. Левые, которые пришли во Франции к власти, были совершенно не в восторге от методов генерала Массю. Социалисты клеймили позором колониалистов и буржуазных поселенцев-фермеров, а «боевикам» чуть ли не сочувствовали. ФНО же этим пользовался, ведя во Франции активную антивоенную пропаганду.
Французское общество оказывается расколотым. Одна его часть требует прекратить войну, вторая понимает, что предательство миллиона французов в Алжире невозможно. Одновременно крепнет авторитет армии -- в Алжире находится уже почти половина французских войск. Они считают защиту Алжира делом государственной важности и готовы в случае необходимости взять власть. В мае 1958 года генералы писали президенту: «Вся французская армия, как один человек, будет глубоко оскорблена, если мы откажемся от этого национального достояния (Алжира). Нельзя предугадать, что она предпримет в своем отчаянии».
На этой волне и приходит к власти Шарль де Голль. Он становится президентом под лозунгом: «Алжир -- французский!» -- и горячо поддерживается военными и колонистами.
Начало его правления -- время решительных мер и больших военных успехов. Но разобравшись в ситуации, генерал понимает: время упущено, причем задолго до него. Алжирскую проблему нельзя разрешить марш-броском. Даже если сейчас будет одержана победа, война не кончится. С другой стороны, в Париже армию поддерживают все меньше. Но де Голль честолюбив. Он хочет власти, он идет на поводу у большинства. А большинство против войны.
Позже де Голль говорил своим друзьям: «Когда я пришел в 1958 году, Алжир был уже потерян. Вы думаете, мне это было приятно? Я страдал еще больше, чем вы».
Неизвестно, чего было больше в этом решении -- государственной мудрости или тщеславия политика. Так или иначе, 29 января 1960 года де Голль заявляет о праве Алжира на самоопределение, а в июле начинаются переговоры с ФНО. В стране проводится референдум. Семьдесят пять процентов французов поддерживают предоставление Алжиру независимости. Военные не могут этого простить. В тот момент, когда «боевики» практически уничтожены, президент начинает переговоры! Естественно, его объявляют предателем.
18 января 1960 года генерал Массю заявил, что армия ошиблась в де Голле и, возможно, откажется ему подчиняться в будущем. Естественно, генерала немедленно сняли со всех постов, но это было только началом. Большая группа военных, политиков и интеллектуалов создает ОАС -- Вооруженную секретную организацию. В нашей прессе их почему-то называют фашистами. На самом же деле большинство были лишь профессиональными военными, и свой рыцарский крест подполковник Бастьен-Тьерри, казненный за покушение на де Голля, получал в свое время из его же рук. Эти люди просто не привыкли отступать.
21 апреля 1961 года начинается военный путч в Алжире. Его возглавил лидер ОАС генерал Рауль Салан. Путч поддержали парашютисты Иностранного легиона, часть колониальных войск и французское население Алжира. Однако армия метрополии не поддержала мятеж. 28 апреля лагерь парашютистов был блокирован танками, но генерал Салан успел скрыться.
После того как не удалось достичь успеха быстрой атакой, ОАС переходит к планомерной осаде. Организация приобретает четкую структуру. К осени 1961 года в ОАС состояло около четырех тысяч членов -- военных, сотрудников спецслужб, а также гражданских лиц, в основном из «черноногих». Движимые страстью к мщению, заговорщики организовали около двадцати покушений на генерала де Голля, но судьба хранила президента. Действия ОАС в итоге привели к тому, что общественное мнение метрополии окончательно отвернулось от колонистов и армии. Их стали воспринимать как фанатиков, с которыми нужно бороться. В результате большинство ОАСовцев были уничтожены или погибли при «странных» обстоятельствах, а остальные доживают свой век в Лаосе, откуда, как с Дона, «выдачи нет».
Переговоры с ФНО завершились в марте 1962 года подписанием соглашения практически на условиях сепаратистов. Алжир получил полную независимость, в течение года подавляющее большинство переселенцев покинуло свои земли. За исключением отдельных инцидентов терактов против уходивших французов не было.
Независимый демократический Алжир просуществовал очень недолго. В 1965 году, через два года после избрания, президент Алжира был свергнут, и к власти пришла военная диктатура. Алжир, не без помощи «старшего брата», «твердо взял курс на социалистическое строительство», что к 80-м годам привело страну к бедности, а радикальных исламистов -- к большому влиянию. Впрочем, диктатура к тому времени уже сменилась демократией, а официальный Алжир сам стал активно искать контактов с бывшими непримиримыми врагами -- французами. Перспектива стать вторым Афганистаном ему совершенно не нравилась.
Однако в 1991 году Исламский фронт национального спасения даже выиграл первый тур парламентских выборов, после чего президент отменил результаты голосования, а сам ушел в отставку. Исламский фронт был запрещен, некоторые его лидеры арестованы, а те, кто остался, перешли к знакомой практике -- террору. Причем не только в Алжире, но и в поддерживающей «ненавистный режим» метрополии. 24 декабря 1994 года исламисты даже хотели протаранить захваченным самолетом Air France Эйфелеву башню. Тогда не вышло, но теракты в парижском метро в 1997 году, когда погибли тринадцать человек, вполне удались. В самом же Алжире за последние десять лет погибли как минимум сто тысяч жителей.
Что же можно сказать спустя сорок лет? Был ли де Голль прав? Был ли шанс удержать Алжир или кажущееся конъюнктурным решение оказалось единственно возможным? По-видимому, да: в любом случае местное население составляло большинство, и оно не было готово мириться со своим подчиненным положением. Не исключено, что армия в конце концов смогла бы разгромить ФНО, но и эта дорогостоящая победа только отстрочила бы неизбежное «падение колонии».
Война в Алжире, начавшаяся в ночь с 31 октября на 1 ноября 1954 года и продолжавшаяся восемь лет, унесла жизни полумиллиона человек, большинство из которых были арабами. Несмотря на военные успехи в борьбе с повстанцами, из-за провала на политическом фронте Франция была вынуждена оставить свою колонию.
Оккупация длиной в столетие
История французского завоевания Алжира берёт своё начало с 1830 года – именно тогда на берег Северной Африки высадился десантный корпус, и после непродолжительной обороны город был взят. Официально его захват объяснялся необходимостью избавления от турецких правителей. Поводом к взятию города послужил и дипломатический конфликт, произошедший тремя годами ранее, когда алжирский бей ударил французского консула мухобойкой. В действительности же французские власти рассчитывали на то, что военная кампания сплотит армию и поможет утверждению реставрированной власти короля Карла X. Этот расчёт отказался неверным, и вскоре власть короля пала. Впрочем, это не помешало французам колонизировать остальную территорию Алжира – началась оккупация, которая продлилась 132 года.
В начале оккупации местное население ещё предпринимало попытки сопротивления – очаги восстания вспыхивали в разных уголках страны, но были подавлены. В 1848 году Алжир был объявлен французской территорией под управлением генерал-губернатора и поделён на департаменты во главе с префектами. Арабы прозвали первых колонистов «черноногими» – вероятно, по причине того, что те носили чёрные кожаные ботинки. Черноногие осовременили Алжир, начали строительство шоссе, железных дорог, школ и больниц, а избранные из числа местного населения теперь могли изучать французский язык, историю и культуру.
ФНО начинает борьбу
К 1945 году Алжир населяли почти миллион европейцев, пятая часть из которых была чистокровными французами – власть над страной принадлежала им, как и наиболее плодородные земли. Коренное население не имело права занимать высокие государственные посты и было ограничено в избирательных правах. Несмотря на более чем столетнюю историю колонизации, в 40-е годы в стране стала разгораться борьба за независимость. Поначалу это были одиночные акции, которые становились всё более успешными – так, мятеж в городке Сетиф, произошедший в 1945 году, породил беспорядки по всей стране, на которые французы отреагировали чудовищными карательными акциями. События в Сетифе наглядно продемонстрировали, что мирная борьба за свои права для алжирцев невозможна.
Фронт Национального Освобождения (ФНО) стал самым крупным движением, возникшим в результате слияния нескольких группировок и возглавившим борьбу за независимость Алжира. Сдача французского гарнизона в Дьенбьенфу 7 мая 1954 года, произошедшая в далёком Вьетнаме, воодушевила алжирцев на попытку достичь желанной независимости вооружённым путём. Эта борьба основывалась, прежде всего, на местном партизанском движении. Помимо этого, вожди ФНО рассчитывали на поддержку ООН, арабских стран и помощь коммунистического блока, а также намеревались заявить о праве алжирского народа на самоопределение на международной арене.
Основным полем своей деятельности Фронт избрал территорию горного массива Орес, служившую укрытием от правительственных войск. В 1945–54 годах горцы трижды поднимали восстания против французов, а потому руководство ФНО рассчитывало, что вновь сможет заручиться поддержкой населения.
Как беспорядки переросли в войну
В октябре 1954 года по всему Алжиру разносились указания: «Вооружаться, тренироваться и быть наготове». ФНО создавал подпольные сети мастерских по производству взрывных устройств, партизанам тайно доставлялось огнестрельное оружие, от магазинных винтовок времён Первой мировой до вооружения, утерянного американцами при высадке в Северной Африке в 1942 году. Решающим моментом для восстания был выбран канун Дня всех святых (ночь с 31 октября на 1 ноября) – около семисот мятежников одновременно осуществили семь нападений в разных районах страны, убив семерых и ранив четверых французов. Французские власти не усмотрели в этом начала войны, так как численность повстанцев была незначительной, а их вооружение оставляло желать лучшего. Однако мятежники были настроены решительно, намереваясь лозунгом «чемодан или гроб» вынудить европейцев покинуть Алжир под страхом смерти. Этот призыв изумил тех, кто считал страну своим домом из поколения в поколение – алжирским французам казалось невероятным, что кто-то может усомниться в их праве именоваться алжирцами.
В самой Франции решение об удержании Алжира было обусловлено рядом причин: присутствием там множества поселенцев, формальным включением его в состав метрополии, престижем государства и, наконец, обнаружением нефтяных залежей на юге страны.
На момент начала восстания французские власти имели в своём распоряжении около 49 000 солдат всех родов войск. Военно-воздушные силы французов состояли из восьми «юнкерсов» и одного вертолёта. Неверная оценка властями метрополии реального положения дел позволила повстанцам накопить силы и превратила в неизбежность распространение партизанской войны на всю территорию Алжира. Ответом колонизаторов на повстанческий террор стали беспорядочные аресты подозреваемых, поиск и уничтожение партизан.
Французские солдаты из 4-го полка зуавов
Социальные и экономические реформы, спешно проводимые правительством Франции, запоздали, а потому не принесли желаемого результата. Хотя коренным жителям теперь был открыт доступ к государственным постам, образование стало доступным, снизилась разница в заработных платах между европейцами и мусульманами, вождей ФНО ничего кроме полной независимости удовлетворить уже не могло. Эскалация конфликта продолжилась. В страну прибывали армейские подкрепления, и в марте 1955 года в Алжире было объявлено военное положение. Повстанцы по-прежнему испытывали трудности с вооружением, поэтому тактика ФНО заключалась в ведении войны на истощение. Мятежники сосредоточили свои усилия на расширении подпольных структур, склоняя народ на свою сторону – как с помощью пропаганды, так и запугиванием.
Террор как инструмент борьбы
ФНО отменил запрет нападать на европейских поселенцев и приступил к неограниченному террору против французского населения Алжира. Тем самым повстанцы провоцировали власти Франции на ответные военные меры и способствовали росту отчуждения между двумя народами. Так, 20 августа 1955 года мятежники совершили зверское нападение на европейскую общину в городке Филиппвилль, убивая людей без различия возраста и пола. Солдаты, прибывшие на место, разбирались недолго и, собрав всех схваченных, выстроили их у стены и расстреляли из пулемётов. Согласно официальным источникам, количество убитых составило 1273 «повстанца», действительное же число жертв осталось неизвестным.
Зверства повстанцев изменили отношение к ним со стороны французских военнослужащих, а рост насилия со стороны армии привёл к тому, что партизанские отряды стали пополняться ещё большими темпами. Кроме того, алжирские повстанцы стали получать материальную помощь и поддержку от стран коммунистического блока и арабских государств.
Во Франции события в Филиппвилле привели к смене правительства во главе с премьер-министром Ги Молле. Его политика в отношении Алжира заключалась в том, чтобы сначала выиграть войну, а затем проводить реформы. Меры по увеличению армейского контингента в Алжире вывели войну на общенациональный уровень – численность французских войск в стране возросла с 50 000 человек в 1954 до более 400 000 человек в 1958 году. Сначала контингент пополнялся за счёт ветеранов, которые возвращались из Индокитая. Позднее Алжир стал местом дислокации одного из самых боеспособных французских подразделений – Иностранного легиона. В первые годы войны солдаты французской армии были плохо подготовлены к африканским условиям и не имели опыта ведения антипартизанской борьбы. Основным подходом к борьбе с повстанцами стал «квадрильяжный» метод, согласно которому страна делилась на семьдесят пять секторов. В каждом из них находились гарнизоны, проводилось патрулирование и было налажено сотрудничество с САС (Специальной Административной Секцией) – особой организацией, выступавшей посредником между администрацией и местным населением при проведении военных операций, а также оказывавшей населению социальную помощь.
Высадка вертолётного десанта
Важнейшим местом борьбы за независимость стала алжирская столица. Одному из лидеров ФНО Ясефу Саади было поручено начать в городе безжалостный террор с целью дискредитации французского правления, и вскоре Алжир погрузился в хаос с непрекращающимися взрывами и повсеместными убийствами. Террор со стороны повстанцев вызвал ответные действия французов – так называемый ратоннаж (избиение арабов). Известно, что во время боёв за Алжир без вести пропали около 3000 мусульман. Наведением порядка в столице руководили генерал Массю и майор Оссаресс, которые ввели комендантский час и оградили мусульманское население города колючей проволокой. В военном отношении ФНО потерпел поражение – погромы и взрывы в столице прекратились, а Ясеф Саади попал в плен. В самой же Франции бои за алжирскую столицу подняли волну критики в адрес армейского руководства, которое, в свою очередь, испытывало отвращение и ненависть к правительству Четвёртой Республики.
Французские парашютисты из 10-й воздушно-десантной дивизии
Теперь большинство боевиков ФНО оказалось за пределами Алжира (многие нашли укрытие в соседних Тунисе и Марокко), и французские власти сосредоточили свои усилия на изоляции страны, перехватывая корабли и перекрывая воздушные трассы. Помимо этого, на тунисской границе была возведена знаменитая «линия Мориса» – восьмифутовая ограда из колючей проволоки под напряжением в 5000 вольт, минные поля и наблюдательные вышки. Все эти усилия заставили повстанцев ощутить тяжелейшую нехватку оружия и боеприпасов, ставя под вопрос само существование партизанских отрядов.
Штурмовики «Скайрейдер» над Алжиром
Однако в это время политическая обстановка в метрополии стала меняться. Непопулярность войны, экономические и социальные затруднения снизили уровень поддержки правительства во Франции, в то время как в Алжире любые планы по смене курса воспринимались черноногими как предательство. 13 мая 1958 года они захватили столицу колонии и провозгласили собственное правительство чрезвычайного положения. Командование армейского контингента поддержало это самопровозглашённое правительство, и Франция была на грани революции, когда в игру вступил Шарль де Голль , ставший премьер-министром. В свою очередь, вожди ФНО объявили о создании Временного революционного правительства Республики Алжир, и эта идея была немедленно поддержана арабскими странами.
Придя к власти, де Голль назначил командующим войсками в Алжире генерала Мориса Шалля, который сразу начал широкомасштабные рейды по поиску партизан. Его «Операция Оранье», начатая элитными частями парашютистов, за которыми следовали механизированные колонны, объединила действия наземных и авиационных частей. Так, вертолёты H-21, прозванные «летучими бананами», за пять минут могли высадить два батальона десантников. Кроме того, для штурмовки наземных целей были переоборудованы триста учебно-тренировочных самолётов. Механизированные колонны блокировали партизан, после чего штурмовики наносили по ним ракетно-бомбовые удары. По словам генерала Шалля, в ходе операции, продолжавшейся два месяца, французам удалось разгромить половину повстанческих отрядов.
Переброска вертолётом армейской машины Citroen 2CV
Франция меняет курс
Несмотря на военные успехи, французы так и не выработали политического рецепта завершения конфликта. Де Голль намеревался сохранить общность между двумя народами, предоставив мусульманам равные гражданские права с французами. 16 сентября 1959 года он заявил, что вопрос о предоставлении Алжиру независимости будет решаться на референдуме. В ответ единственный выживший из девяти руководителей ФНО Белькасим Крим, обращаясь к своим сторонникам, подчеркнул: «Ваша борьба вынудила врага говорить о самоопределении, отказываясь от мифа о французском Алжире» . С этого момента подполье прекратило все явные военные операции, дабы продемонстрировать миру, что ФНО остался непобеждённым. На международной арене началась активная пропаганда поддержки Алжира в борьбе за самоопределение, а агитаторы ФНО осуждали действия французов в колонии, пытаясь посеять раздор между Францией и её союзниками.
В самой французской армии росли смятение и подавленность. Радикальные приверженцы идеи сохранения Французского Алжира создали Тайную Военную Организацию (ТВО), которая стремилась удержать власть черноногих в стране. Мятеж, поднятый в апреле 1961 года генералами, включая Шалля, сделал очевидным тот факт, что большая часть французской армии в Алжире не поддерживает «капитулянтскую политику» де Голля. Хотя власть де Голля находилась под угрозой, в мае 1961 года правительство приняло решение начать переговоры с ФНО.
Это противоречило неоднократным обещаниям французского правительства не вступать в переговоры с террористами. Переговоры, продолжавшиеся в течение года, привели к отказу Франции от своих первоначальных позиций, и 19 марта 1962 года были подписаны Эвианские соглашения, завершившие войну и открывшие Алжиру путь к независимости. Это соглашение завершило шестнадцатилетние попытки Франции удержать колонии в Индокитае и Северной Африке. По условиям договора безопасность колонистов должна была обеспечиваться новыми властями в течение трёх лет, однако эти обещания многим показались призрачными, и почти 750 000 человек покинули страну, переселяясь во Францию, Испанию и Израиль. Однако наиболее трагично сложилась судьба алжирцев, которые в годы войны поддерживали французов – запрет на «незаконную» эмиграцию из Алжира способствовал жестокому самоуправству со стороны ФНО, который истреблял целые семьи.
Последствия конфликта
Война в Алжире, длившаяся восемь лет, унесла жизни полумиллиона человек, большинство из которых были арабами. Несмотря на военные успехи в борьбе с повстанцами, из-за провала на политическом фронте Франция была вынуждена оставить Алжир. Интересно, что до 1999 года французские власти отказывались называть произошедшее войной. В 2001 году генерал Поль Оссаресс открыто признал факт применения пыток и казней в Алжире с разрешения французского руководства.
Главная цель французов – сохранить колониальное правление в Алжире без радикальных перемен в его политической системе – была обречена на провал. Во Франции последствия той войны ощущаются и поныне. Так, условия Эвианского соглашения открыли доступ во Францию алжирским гастарбайтерам – впоследствии они превратились в граждан второго сорта, населивших окраины крупных городов. Регулярные беспорядки во Франции свидетельствуют о том, что исторический конфликт между французским государством и алжирскими мусульманами не исчерпан до сих пор.
Источники :
- Martin Windrow, The Algerian War 1954–62
- Gilles Martin. War in Algeria: The French Experience
- Martin Windrow, Mike Chappel. The Algerian War 1954–62
- Джеймс Арнольд. «Змеиные джунгли»
Сложно обсуждать Алжирскую войну с позиции непредвзятого историка. Несколько поколений французских и алжирских политиков и солдат было вовлечены в эти события. В обеих странах разговоры об Алжирской войны были и остаются политизированными. В данной статье я опишу различные фазы войны для того, чтобы извлечь из неё полезные уроки для современных контрповстанческих операций [прим. 1]
Алжирская война началась 1.11.1954, и завершилась 8 годами позже. Её результатом стала независимость Алжира. Данный конфликт являлся колониальной войной между Францией и народом Алжира, а также гражданской войной между лояльными Франции мусульманами Алжира (все ещё верившими во «французский Алжир») и их настроенными на независимость противниками. В последние месяцы, конфликт перерос в гражданскую войну между про-французскими радикалами в Алжире и сторонниками генерала Шарля де Голля. Французской армии пришлось вести войну против партизан, повстанцев, терроризма. Эта «революционная война» велась ради завоевания населения страны - точно так же, как и в Первой Индокитайской Войне, которая тогда едва завершилась поражением французов в Дьен Бьен Фу. В то время, военное руководство Франции считало, что оно добилось победы в Алжире. С другой стороны, французские политические лидеры не хотели больше иметь дел с бывшей колонией.
Война нанесла глубокую рану французскому обществу, и ещё более глубокую - французским вооруженным силам. Эти раны затягивались долго, и любое событие все ещё может их разбередить. Даже выбор даты годовщины окончания войны разделяет поколение ветеранов. Вкратце, последствия этой войны серьезным образом усложнили отношения между Францией и Алжиром, и между французским народом и алжирскими иммигрантами. Обида, ностальгия, сожаления, раскаяние, вина, и печаль об утраченных возможностях - эти чувства наполняют отношения между двумя народами, будто бы в любовной истории, завершившейся тяжелым разводом. Истории, которая могла бы иметь более счастливый конец.
Сюжет, достойный пера Клэнси или Ладлэма?
Любые аналогии опасны, но давайте представим следующий сценарий: часть населения США объявляет о своей независимости и начинает активные действия - смесь городского терроризма и партизанской деятельности. Два миллиона солдат США размещаются на территории сепаратистов. Несмотря на долгую традицию покорности гражданским властям, Вооруженные Силы США восстают против президента и конгресса. Пользуясь поддержкой влиятельной части населения, военные требуют и добиваются отставки президента, создания новой конституции и выборов нового президента. Этот президент соглашается на те методы ведения войны, которые угодны военной верхушке.
Позже президент решает завершить войну, позволив сепаратистскому штату получить независимость. После этого он почти свергнут в результате военного переворота, организованного влиятельными генералами при поддержке 82-ой и 101-ой дивизий ВДВ, а также рейнджеров и подразделений морской пехоты США. Антиправительственное террористическое движение, состоящее из военных ренегатов, пытается убить президента. Национальная гвардия открывает огонь на лоялистов, поющих национальный гимн, размахивающих национальными флагами, и желающих оставаться американцами. После завершения отделения сепаратистского штата, 4 000 подавленных лоялистов бегут из, теперь, независимого региона, толпами покидая бывший штат США. Невозможно? Именно так и думали французы 1.11.1954.
Алжир (1954 год)
«Алжир это Франция». Во всяком случае, так думали французы, так они учили своих детей, и именно так считал миллион французских граждан, проживавших в Алжире в 1954 году [прим. 2]. 18% из этих «французских алжирцев» - исключительно высокая цифра - были мобилизованы с 1942 года для помощи союзникам в освобождении Франции. «Алжир это Франция» единогласно заявляют политики, даже после первого бунта 1.11.1954 националистов против французского правления.
Алжир был завоеван в 1830 году и преобразован во французскую колонию, управляемую так, как будто это была территория метрополии. Однако, между Алжиром и Францией была огромная разница. Десять миллионов алжирских мусульман были лишены всех политических прав, и 99% экономики находились в руках французов или же французских колонистов. Несмотря на необходимость реагирования на тяжелые последствия Второй Мировой (нормирование продуктов, восстановление экономики, забастовки, Холодная и Первая Индокитайская войны), французское правительство не решалось на предоставление местным алжирцам французского гражданства, несмотря на международное антиколониальные настроения, и ту роль, которую алжирские солдаты сыграли во Второй Мировой и Первой Индокитайской войнах.
Алжирский национализм, по крайней мере, в первое время, был значительно менее опасным, нежели в Морокко и Тунисе, которые только что получили независимость. Это произошло по нескольким причинам. В 1830 году, алжирское общество, после феодализма, стало колониальным. Французская власть заменила власть Алжирского Бея и различных племенных вождей. Хотя французское правительство оставило гражданские права алжирцев без изменений, и серьезным образом не улучшило их бытовые условия, оно заботилось о безопасности, экономическом развитии, истреблении болезней и ликвидации безграмотности. Глядя на миллион французских колонистов, ставших символом французского владычества, алжирцы смотрели на сложившуюся ситуацию с фатализмом: «Иншалла!» ([Французская власть] - воля Аллаха).
Французское правительство также опиралось на поддержку известных вождей мусульманских племен, высокопоставленных судей, священников и чиновников, которых устраивала сложившаяся обстановка. Предки этих людей поддержали Францию во время завоевания Алжира и продолжали поддерживать её спустя много лет. Ветераны вооруженных сил также поддерживали французов. Более 150 000 алжирцев сражались вместе с французами в Тунисе, Италии, Франции и Индокитае. Они являлись элитными войсками, покрывшими себя славой при Линии Густава, понеся, при этом, тяжелые потери. В качестве компенсации, Франция всего лишь наградила их медалями, военными пенсиями и работой на государство. Многие из ветеранов, желавших получить французское гражданство, или хотя бы равные права с франкоалжирцами, были удручены такой неблагодарностью. Но в то же время, они не могли забыть тесной связи со своими французскими братьями на поле боя. В 1954 ветераны-алжирцы, сражавшиеся против своих бывших собратьев по оружию, были редкостью.
Также в умиротворении алжирцев играли роль культура и традиция. Программы по ликвидации безграмотности детей (особенно в крупных и малых городах) распространяли французский язык и культуру. Мусульманская же элита принимала эту вторую культуру, не теряя собственной. Длительная дружба между мусульманами и франкоалжирцами помогала в сохранении статуса-кво. Несмотря на то, что франкоалжирцы не желали давать своим мусульманским соотечественникам равные права, в быту они опекали мусульман, и относились к ним по-дружески. На фермах и в малых предприятиях, некоторые семьи знали друг друга на протяжении нескольких поколений и неплохо ладили. Главными же причинами сдерживания политического недовольства были понимание мощи Франции и память о крови, пролитой в прошлых политических восстаниях.
Несмотря на это, в 1945 году, националистические демонстрации перешли в бунты. Во время последующих беспорядков были убиты несколько семей этнических французов. Во время ответных мер правительства, погибли тысячи людей и беспорядки временно прекратились. Страх государственного насилия не был единственной причиной - многие умеренные националисты считали, что возможно было демократическое, мирное решение. Они требовали всего лишь равных прав, а не независимости. По этим причинам, националистической оппозиции было сложно вербовать и организовывать боевиков.
Восьмилетняя война
Война за независимость Алжира, продолжавшаяся 8 лет, проходила в три четких этапа: рождение Революционного Комитета Объединения и Действия (позже ставшего известным как Фронт Национального Освобождения (ФНО)) и его приход к власти; военное поражение ФНО вместе с его политической победой; политические волнения и кровавая независимость.
Рождение и приход к власти ФНО. Шесть исключительных людей, изолированных и лишенных финансовой поддержки, избрали путь вооруженной борьбы для достижения независимости. Мустафа Бен Булиад (Mustafa Ben Boulaid), Ларби Бен Мхиди (Larbi Ben Mhidi), Дидуш Мурад (Didouche Mourad), Рабах Битат (Rabah Bitat), Крим Белькасем (Krim Belkacem) и Мохаммед Будиаф (Mohamed Boudiaf) сформировали Революционный Комитет Объединения и Действия. Именно благодаря этим людям Алжир и обрел независимость.
Во время первых нескольких месяцев своей существования, боевой ФНО создавал группы сопротивления, подпольные ячейки, вербовал членов и боролся за выживание. Однако, в целом, население Алжира сохраняло нейтралитет и часто отказывалось платить «революционные налоги».
Поняв, что им не удалось убедить мусульманское население занять их сторону, руководство ФНО решило усилить градус насилия и стимулировать ненависть, кровопролитие и страх между французским и мусульманским обществами. 20.08.1955 они спровоцировали выступления фанатиков в нескольких деревнях. Жители этих деревень восстали для того, чтобы перебить или покалечить французских граждан. В назревающий конфликт вмешались французские вооруженные силы, раздав оружие французским гражданам. Результатом этого стала смерть сотен мусульман - событие, которое было лишь на руку повстанцам.
Выступления фанатиков, провоцируемые ФНО, заставили французское военное руководство «закрутить гайки»: последовали досмотры, аресты, допросы, задержания и карательные меры, что лишь добавило ФНО сторонников. К 1956 году, ФНО навязал-таки свою власть мусульманам Алжира. Несмотря на возросшую до 500 000 численность, французские войска все ещё придерживались оборонительной стратегии.
В ФНО понимали, что победа будет политической, а не военной, и хотели, чтобы война обсуждалась в международных СМИ и в ООН. В 1957 году, взорвав несколько бомб на улицах столицы Алжира и убив, тем самым, множество мирных граждан, повстанцы начали кампанию городского терроризма. Мир же, и в самом деле, начал обращать внимание на Алжир.
Военное поражение ФНО и его политическая победа (1957-1960)
Решением исключительной важности, французское правительство наделило армию Франции абсолютной властью, и приказало им восстановить порядок любыми наличными средствами. В Алжире были приостановлены индивидуальные права и свободы; 10-ая парашютная дивизия заняла столицу Алжира; за несколько недель ячейки ФНО были уничтожены, а важнейшие лидеры - арестованы, убиты, или же им пришлось скрыться или бежать. Захватив инициативу, армия взяла под контроль местность, границы и население. Потери ФНО нарастали.
После этого, правительство робко попыталось наладить переговоры для окончания вооруженного противостояния. Этот шаг вызвал ярость франкоалжирцев и ошеломил вооруженные силы Франции. 13.05.1958 франкоалжирцы взбунтовались против мирных переговоров и сформировали «Комитет Общественной Безопасности», который не считал себя подчиненным правительству. Далее произошли поистине революционные события.
Правительство приказало военному руководству (которое сохраняло полную гражданскую и военную власть) противостоять новому повстанческому движению. Вместо этого, и, несмотря на свою традицию полного подчинения гражданским властям, вооруженные силы Франции присоединились к Комитету Общественной Безопасности. Руководство вооруженных сил потребовало отставки правительства, новой конституции, принятия профранкоалжирской политики и назначение на пост главы государства Шарля де Голля. Был даже подготовлен план парашютного десанта в Париж. Лишенные поддержки, не имеющие должных полномочий и неспособные выработать альтернативное решение, правительство и Палата депутатов сложили с себя полномочия. Для того, чтобы быстро вернуть хотя бы видимость законности, де Голль немедленно потребовал своего формального введения в должность. Сразу после этого, были проведены выборы, которые он выиграл с подавляющим преимуществом.
Вместе с этим, французские военные, пользуясь своим влиянием в Комитете Общественной Безопасности, ввели изменения, которых не желали французы с 1945 года: социальные реформы и равенство в гражданских правах для мусульман. Поскольку французские военные плотно контролировали арабские кварталы после «битвы за столицу Алжира» (операции длиной в год, проведенную 10-ой парашютной дивизией), им удалось убедить мусульманское население подчиниться Комитету Общественной Безопасности, провести мирные демонстрации во франкоалжирских кварталах, защищать свои права, поддержать реформы военных, и призвать де Голля на пост главы Франции. Генералы сильно рисковали - недавно были проведены несколько террористических актов, и мусульманское и французское общество разделяла пропасть крови и ненависти.
Демонстрации, проведенные после этого, имели поразительный эффект: под влиянием психологии толпы и революционных лозунгов, два общества воссоединились. Внезапно стало казаться, что нет ничего невозможного, включая окончание вооруженного противостояния, примирения и новый Французский Алжир, полный братской любви, бикультурализма и гармонии. Военные пытались убедить лидеров ФНО, включая тех, кто совершал акты терроризма, присоединиться к движению примирению. Победное турне де Голля смогло убедить и военных и гражданских в том, что победа и мир уже близки.
Во время следующих месяцев, руководство ФНО в Тунисе уже не смогло убедить членов сопротивления продолжать войну, и движение потеряло волю к борьбе. Все больше людей занимали сторону Армии и де Голля. В то же время, новый главнокомандующий - генерал Морис Шалль (Maurice Challe) разработал план по систематическому уничтожению ФНО. Три года спустя, у повстанцев было не более 5 000 членов, отсутствовали средства для проведения наступательных операций, и все их мысли занимало лишь выживание. Около 300 000 мусульман (значительная часть тех, кто по возрасту мог сражаться) записались на военную службу. Французская военная победа и правда казалась неизбежной.
Агония французского Алжира (1961-62 гг.)
Однако эта близкая победа была бесплодной. В отличие от своих военных соратников, де Голль обладал геополитической проницательностью. Он понимал, что международное сообщество решительно поддерживает деколонизацию. В конце 1960 года, решив, что место Франции - в Европе, а не в Северной Африке, де Голль открыто поддержал «алжирский Алжир» и попытался наладить мирные переговоры с лидерами ФНО в Тунисе.
Генералы чувствовали, что сейчас они лишатся победы, и, что много хуже - своей чести. Желая выполнить обещания о том, что Алжир останется французским, которые они дали франкоалжирцам и мусульманским лоялистам, некоторые из генералов решились на заговор.
В апреле 1961 года, 4 известных генерала, среди которых было два бывших главнокомандующих французскими войсками в Алжире, подняли дюжину полков и захватили столицу Алжира. Они потребовали, чтобы де Голль вернулся к политике «французского Алжира» и прервал любые переговоры с ФНО. Однако, в отличие от 1958 года, остальная армия осталась верной государству. Уставшая от войны нация поддержала де Голля, и он сокрушил путч.
16.03.1962, во французском городе Эвиан, правительство подписало мирное соглашение с ФНО. Это соглашение заключало в себе перемирие и учреждение 1 июля референдума о независимости Алжира. Также оно обращало внимание на безопасность для всех алжирцев, включая французов в Алжире и харки (kharki - таким несклоняемым словом обозначались коренные мусульмане-алжирцы, поступившие на службу во французскую армию).
Конец войны был трагичен. Радикально настроенные военные и франкоалжирцы создали Секретную Вооруженную Организацию (Organisation de l"armée secrète) - террористическую группу, целями которой было убийство де Голля; развязывание гражданской войны против правительства, полиции и французской армии; развязывание этнической войны против мусульман. СВО уничтожила сотни мусульман, и многие кварталы столицы Алжира восстали и организовали нападения на полицию и военных. В ответ на это, ВВС Франции нанесли удары по кварталам, контролируемым СВО. Когда франкоалжирцы организовали демонстрацию, неся французские флаги и распевая Марсельезу, военные открыли по ним огонь. После 19.03.1962, в соответствии с мирными договоренностями, армия обеспечила перемирие с ФНО, но бои между СВО и ФНО продолжались. Сотни франкоалжирцев были похищены или убиты. Франкоалжирцы поняли, что им теперь нет места в Алжире.
В течение нескольких недель, миллион отчаявшихся беженцев (2% от населения Франции в 1962 году) прибыли в южную Францию. Среди них были тысячи мусульман-лоялистов, хотя большая часть таковых (старосты, вожди племен, харки) считая себя под защитой мирного договора, остались в Алжире. ФНО немедленно уничтожило около 150 000 таких лоялистов.
Потери в войне были колоссальны. По данным французского Министерства Обороны, 22 755 французских солдат были убиты, 7 917 погибли в результате несчастных случаев, 56 962 были ранены. 3500 мусульман, состоявших на службе во французской армии, были убиты. Ещё около 66 000 мусульманских мирных жителей (помимо тех 150 000, убитых после перемирия) и 2 788 французских граждан были убиты членами ФНО, а 875 французов пропали без вести. 141 000 членов ФНО погибла в бою, тысячи исчезли во время «Битвы за столицу Алжира», и около 12 000 членов ФНО были казнены в результате внутренних чисток. 16 000 мирных жителей Алжира погибли в результате боев, восстаний или межэтнических столкновений. По данным руководство ФНО, всего было убито около 300 000 мусульман. С болью, Франция и Алжир перешли к деколонизации.
