Как мы себя чувствуем, занимаясь разными делами. Как мы чувствуем вкус

«Абсолютно бестелесные человеческие эмоции – это пустое место», – писал Уильям Джеймс в своей новаторской теории 1884 года о том, как тело (физиология) влияет на эмоции. За прошедшее столетие прорывы в области неврологии, психобиологии и нейробиологии способствовали скачку в понимании взаимосвязи между физическим телом и эмоциональными переживаниями. Эту взаимосвязь исследует нейробиолог Антонио Дамасио в книге «Странный порядок вещей: жизнь, чувство и создание культур» (The Strange Order of Things: Life, Feeling, and the Making of Cultures / публичная библиотека). Название вдохновлено любопытным фактом: оказывается, ещё несколько миллиардов лет назад одноклеточные организмы демонстрировали поведение, на удивление напоминающее определённые социальные повадки людей, и 100 миллионов лет назад насекомые разработали взаимодействия, инструменты и стратегии сотрудничества, которые мы могли бы назвать культурными.

Тот факт, что подобное социокультурное поведение задолго предшествовало развитию человеческого мозга, проливает новый свет на древнюю проблему «разум-тело» и предлагает радикальный пересмотр того, как мы понимаем разум, чувство, сознание и построение культур.

Спустя два десятилетия после его знаменательного исследования того, как взаимосвязь между телом и разумом формирует сознательный опыт, Дамасио протягивает нить, связующую биологию и социологию, в захватывающем исследовании гомеостаза – тонком балансе, лежащем в основе нашего физического существования, обеспечивающем наше выживание и определяющем наш расцвет.

В основе исследования Дамасио лежит его бесконечный интерес к природе человеческих аффектов – почему мы чувствуем то, что чувствуем, как мы используем эмоции для построения самости, почему наши намерения и чувства так часто противоречивы, как тело и ум сговариваются в зарождении эмоциональной реальности. То, что всплывает, – это не арсенал несоменностей и решений, а торжество любознательности и напоминание о том, что разумные, осознанные предположения позволяют расширять территорию знания, перемещая границу познаваемого всё глубже в неизведанное.

Одна из иллюстраций Сальвадора Дали для эссе Монтеня.

Дамасио утверждает, что чувства – неотъемлемые прорастания человеческой культуры:

Люди отличаются от всех других существ, создавая грандиозные коллекции объектов, практик и идей, в совокупности известных как культуры. Коллекции вбирают в себя искусство, философские исследования, моральные системы и религиозные убеждения, справедливость, управление, экономические институты, а также технологии и науку.

Язык, социальность, знание и разум – изобретатели и исполнители этих сложных процессов. Но чувства движут ими и сохраняются для контролирования результатов... Культурная активность зародилась и остаётся глубоко укоренившейся в чувствах. Если мы хотим понять конфликты и противоречия человеческого состояния, необходимо признать благоприятное и неблагоприятное взаимодействие чувств и разума.

Дамасио отмечает, что, только понимая природу и происхождение чувств, мы можем начать понимать удивительное множество возможностей, которыми обладает человеческая натура, – наши самые благородные и низменные порывы, наше самое созидательное и самое разрушительное поведение и бесчисленные способы, которыми наши множества находятся в постоянном взаимодействии и частом противоречии друг с другом. Он подчёркивает, что ни одно понимание не может быть полным, если оно не восходит к происхождению самой жизни, задолго предшествовавшей появлению людей:

В истории жизни события не подчинялись общепринятым представлениям, которые мы, люди, сформировали для того, чтобы построить прекрасный инструмент, который мне нравится называть культурным разумом.

Дамасио исследует природу чувств и происхождение культур сквозь призму гомеостаза:

Чувства – это ментальные проявления гомеостаза, в то время как гомеостаз, действующий под прикрытием чувств, – это функциональная нить, связующая ранние формы жизни с необыкновенным партнёрством тела и нервной системы. Это партнёрство отвечает за появление сознательных, чувствующих разумов, которые, в свою очередь, несут ответственность за то, что наиболее характерно для человечества: за культуру и цивилизацию...

Сочетание культур с чувством и гомеостазом усиливает их связь с природой и углубляет гуманизацию культурного процесса. Чувства и творческие культурные умы собирались в длительном процессе, в котором видную роль играл генетический отбор, управляемый гомеостазом. Соединение культур с чувствами, гомеостазом и генетикой сдерживает растущий отрыв культурных идей, практик и объектов от жизненного процесса.

Каждый раз, когда наука пересматривала место человеческого существа в порядке вещей – не в центре Вселенной, как почти ценой жизни доказали Коперник, Кеплер и Галилей; не в центре «Сотворения», как продемонстрировал Дарвин вопреки грозной догме, – люди реагировали с враждебной оборонительностью на их преуменьшенный статус. Дамасио предлагает необходимый контрапункт для этой повторяющейся тенденции, поскольку он прослеживает происхождение чувств, издавна считающихся исключительно человеческой способностью, к гораздо более простым и древним организмам:

Обнаружение истоков человеческих культур в нечеловеческой биологии вовсе не умаляет исключительного статуса человека. Исключительный статус каждого человека проистекает из уникальной значимости страданий и процветания в контексте наших воспоминаний о прошлом и воспоминаний, которые мы построили об ожидаемом будущем.

Среди любопытных явлений, которые исследует Дамасио, – тенденция пересматривать прошлые переживания задним числом, усиливая их положительные аспекты в памяти по сравнению с величиной фактически переживаемого опыта, – своего рода «аффективно позитивное изменение воспоминаний », к которому некоторые люди восприимчивее других. Он считает это явление важным, поскольку оно связано с нашим ожиданием будущего и как личности, и как культуры:

На что человек надеется и как он представляет себе дальнейшую жизнь, зависит от того, как он пережил прошлое. Речь идёт не только об объективных, поддающихся проверке фактах, но и о впечатлениях или реконструкции объективных данных в своих воспоминаниях. Способность припоминать делает нас уникальными индивидуумами. Стили наших личностей во многих аспектах связаны с типичными когнитивными и аффективными режимами, балансом индивидуальных переживаний в аффективных условиях, культурной идентичностью, достижениями, удачей.

То, как и что мы создаём в культурном отношении и как реагируем на культурные явления, зависит от того, как наши несовершенные воспоминания манипулируют чувствами.

«Сердце и бутылка». Иллюстрация Оливера Джефферса к притче о том, что происходит, когда мы отрицаем свои сложные эмоции.

Мир аффекта – это как реальность, существующая параллельно физическому миру, в котором мы передвигаем свои тела, и все же он тоже возникает от физического тела и определяется «квалиа » (от лат. qualia – термин для обозначения самой обычной из возможных для нас вещи: того, как вещи выглядят для нас) из основы нашего сознательного переживания. Дамасио предлагает систематику аффекта, освещающую ключевое различие между эмоциями и чувствами:

Аспект разума, доминирующий в нашем существовании, или, кажется, относящийся к окружающему нас миру, фактическому или вспоминаемому, с его объектами и событиями, человеческими или нет, представлен мириадами образов всего сенсорного диапазона, часто переведёнными на устные языки и структурированными в истории. И все же, примечательно, но существует параллельный ментальный мир, который сопровождает все эти образы, зачастую он настолько субтилен, что не требует к себе никакого внимания, но иногда настолько значителен, что изменяет курс доминирующей части разума. Это параллельный мир аффекта, мир, в котором мы обнаруживаем чувства, проносящиеся рядом с обычно более заметными образами в нашем разуме. Непосредственные причины чувств включают:
а) фоновый поток жизненных процессов в наших организмах, которые ощущаются как спонтанные или гомеостатические чувства;
б) эмоциональные реакции, вызванные обработкой бесчисленных сенсорных стимулов, таких как вкусы, запахи, тактильные, слуховые и зрительные раздражители, испытание которых является одним из источников квалиа;
в) эмоциональные реакции, возникающие в результате вовлечения движущих сил (таких, как голод или жажда) или побуждений (например, вожделение и игра), или эмоций в более общепринятом смысле этого слова, которые выступают программами, активирующимися при столкновении с многочисленными, а иногда и комплексными ситуациями. К таким эмоциям относятся: радость, печаль, страх, гнев, зависть, ревность, презрение, сострадание и восхищение.
Эмоциональные реакции, описанные в пунктах (б) и (в), производят вызванные чувства, а не самопроизвольная разнородность, возникающая из "незатронутого" гомеостатического потока.

Дамасио рисует огромную эволюционную и информационную ценность чувств, чтобы опровергнуть представление о том, что они – просто украшение сознания:

Чувства аккомпанируют разворачивающейся в наших организмах жизни, вне зависимости от того, что каждый воспринимает, изучает, запоминает, воображает, рассуждает, оценивает, решает, планирует или мысленно творит.

Почти каждый образ в веренице разума с момента, когда он попадает под софиты ментального внимания и пока не уходит, сопровождается чувствами. Образы настолько отчаянно нуждаются в аффективной компании, что даже те их них, что составляют заметное чувство, могут сопровождаться другими чувствами, немного похожими на звук гармоники или круги, которые образуются, когда камешек попадает на поверхность воды. Нет никакого бытия в правильном смысле слова без спонтанного ментального переживания жизни, ощущения существования. Нулевая отметка бытия соответствует обманчиво непрерывному и бесконечному состоянию ощущений, более или менее интенсивному ментальному хору, подчёркивающему всё остальное ментальное... полное отсутствие чувств будет означать приостановку бытия, но даже менее радикальное лишение чувств поставило бы под угрозу человеческую природу.

Без чувств мы бы не могли реагировать на красоту, а это, возможно, наш мощнейший канал связи с живым миром. Мы бы не могли распознавать и классифицировать прекрасное; не различали бы приятные переживания и болезненные; у нас не было бы идеалов, которые мотивировали бы нас превзойти самих себя; мы бы не получали удовольствия от совершения открытий или проявления щедрости, или создания чего-то нового, поэтому не было бы побуждения это совершать. Повторяя утверждение философа Марты Нуссбаум о том, что чувства – неотъемлемая часть наших рассуждений, Дамасио пишет:

Обычный контраст между аффектом и рассудком обусловлен узким представлением эмоций и чувств, во многом отрицательных и способных расшатать факты и рассуждения. На самом деле, эмоции и чувства появляются в разнообразных вариациях и лишь некоторые из них разрушительны. Большинство эмоций и чувств важны для развития интеллектуального и творческого процесса... Пренебрежение аффектом обедняет описание человеческой природы. Без его учёта невозможна удовлетворительная оценка человеческого культурного разума.

И все же чувства – это не какая-нибудь ментальная абстракция, управляемая свыше и за пределами нашего творящего существа. Чувства коренятся в элементной структуре тела, буквально возникают из наших внутренностей. Дамасио пишет:

Обстоятельства – фактические или вызванные в памяти, – которые могут провоцировать чувства, бесконечны. Напротив, перечень изначального содержания чувств ограничен всего одним типом объектов: живым организмом своего владельца, под которым я имею в виду компоненты самого тела и их текущее состояние. Но давайте углубимся в эту идею и заметим, что в ссылке на организм преобладает один сектор тела: старый внутренний мир внутренних органов, которые расположены в животе, грудной клетке и толще кожи, наряду с сопутствующими химическими процессами.

Содержание чувств, которые преобладают в нашем сознательном разуме, в значительной степени согласуются с текущей деятельностью внутренних органов, например, со степенью сокращения или расслабления гладких мышц, которые образуют стенки таких трубчатых органов, как трахеи, бронхи и кишки, а также бесчисленные кровеносные сосуды в коже и висцеральные полости. Не менее значимо состояние слизистых оболочек – подумайте о своём горле, сухом, влажном или просто воспалённом, или о своём пищеводе, или о желудке, когда вы переели или голодны. Типичное содержание наших чувств управляется тем, насколько функционирование перечисленных внутренних органов протекает планомерно и без осложнений или затруднённо и нестабильно.

Чтобы усложнить ситуацию, добавим, что все эти состояния внутренних органов – результат действия химических молекул – циркулирующих в крови или возникающих в нервных окончаниях, распределённых по всему внутреннему пространству, – например, кортизол, серотонин, допамин, эндогенные опиоиды, окситоцин. Некоторые из них настолько сильны, что следствие наступает мгновенно. Наконец, степень напряжённости или расслабления произвольно сокращающихся мышц (которые... являются частью внутреннего мира тела) также способствует содержанию чувств. Например, активация мышц лица. Они настолько тесно связаны с определёнными эмоциональными состояниями, что их проявление в наших лицах может быстро вызвать такие чувства, как радость и удивление. Нам не нужно смотреть в зеркало, чтобы знать, что мы испытываем такие состояния.

В целом, чувства – это переживания определённых аспектов состояния жизни в организме. Эти переживания служат не просто декорациями. Они совершают нечто экстраординарное: докладывают о состоянии жизни внутри организма в любой момент времени.

Иллюстрация Марианны Дюбюк из книги «Лев и Птица».

Комплексное взаимодействие активности наших эндокринных желез, расширение и сокращение кровеносных сосудов и трубчатых органов, неровность дыхательных и циркадных ритмов провоцируют ментальное представление об определённых чувствах. Так что мы можем назвать восторгом состояние релаксации, не затронутое отрицательным стрессом. Дамасио пишет:

"Провокация" эмоциональных реакций на бесчисленные компоненты образа или на целые нарративы – один из самых главных и непрекращающихся аспектов нашей ментальной жизни.

И всё же, как физические предпосылки, так и эмоциональные реакции, не строго фиксированы и лишены возможности перепрограммирования, а скорее, податливы под воздействием намерения, случайности и окружающей среды:

Определённые мозговые системы заложены благодаря естественному отбору с помощью наших генов и большему или меньшему мандражу, вызванному окружающей средой в утробе и младенчестве. [Но] всевозможные факторы окружающей среды могут изменить эмоциональное раскрытие по мере нашего развития. Оказывается, наш механизм аффекта в определённой степени обучаем, а значительная часть того, что мы называем цивилизацией, производится через обучение этого механизма в благоприятной среде дома, школы и культуры.

Любопытно, что так называемый темперамент – более или менее гармоничная манера, с которой мы реагируем на потрясения и встряски в жизни изо дня в день, – результат того длительного процесса обучения, как взаимодействия с основами эмоциональной реакционной способности, которые даются в результате всех биологических факторов, разыгранных во время нашего развития. Подразумевается генофонд, разнообразные факторы пред- и послеродового развития, везение. Но одно можно сказать наверняка. Механизм аффекта отвечает за создание эмоциональных реакций и, как следствие, влияет на поведение, которое, можно было простодушно полагать, что находится исключительно под контролем самых знающих и проницательных компонентов нашего разума. Движущие силы, мотивация и эмоции часто имеют что добавить или вычесть из решений, которые предположительно были бы исключительно рациональными.

Но хотя «человеческие эмоции – это узнаваемые фрагменты стандартного репертуара», который простирается вплоть до одноклеточных организмов и который эволюционировал, чтобы создать возможность общения и сотрудничества между организмами, кое-что делает человеческие чувства уникальными. Дамасио пишет:

Любой образ, который появляется в разуме, имеет право на эмоциональную реакцию. Это относится даже к образам, именуемым себя чувствами. Состояние пребывания в боли, ощущение боли, например, может обогатиться новым слоем, участвующим в процессе, – вторичным чувством, вызванным различными мыслями, с которыми мы реагируем на основную ситуацию. Глубина этого многослойного состояния чувств, вероятно, и есть отличительная черта человеческого разума. Это процесс, который, скорее всего, будет способствовать тому, что мы называем страданием.

Иллюстрация Оливье Таллека из книги «Blob» Джоя Сормана.

Этот процесс, безусловно, тоже явно физический, но не исключительно телесный, и не исключительно нейронный. С оглядкой на физическую конструкцию и следствия такого чувства, как печаль, которое мобилизует гипоталамус и гипофиз, чтобы выпустить каскад молекул, нарушая гомеостаз и нанося физический урон органам, мышцам и кровеносным сосудам, Дамасио опровергает Декарта:

Разум и мозг воздействуют на тело так же сильно, как тело может влиять на мозг и разум. Это всего лишь два аспекта одной сущности.

Если между телом и мозгом нет дистанции, если тело и мозг взаимодействуют и образуют единую организмическую единицу, то чувство – не восприятие состояния тела в привычном смысле слова. Здесь ломается двойственность субъект-объект, воспринимающий-воспринимаемый. По отношению к этой части процесса есть единство. Чувство – ментальный аспект этого единства.

Возвращая чувствам их законный культурный статус, Дамасио пишет:

Невозможно говорить о мышлении, интеллекте и творчестве любым полностью осмысленным образом, не учитывая чувств.

В остальной части книги «Странный порядок вещей» Антонио Дамасио продолжает рассматривать связь между чувством и интеллектом; как достижения в медицине и искусственном интеллекте преображают проблему бессмертия; происхождение разума в шкале эволюции; диалоги образотворения с памятью о создании и испытании эмоций; как чувства освещают другие стороны развития культуры и сознания.

У человека пять органов чувств: зрение, слух, осязание, обоняние, вкус. Для чего нам эти органы? Зрение - для того, чтобы видеть. Слух - для того, чтобы слышать. Осязание - для того, чтобы щупать. Обоняние - для того, чтобы нюхать.Зрение

• Назови как можно больше круглых предметов, находящихся дома.
• Назови как можно больше круглых предметов, которые можно увидеть на улице.
• Назови как можно больше прямоугольных предметов.
• В домике живут круглые и плоские предметы. Угадай, что это за домик? (Копилка).
• На земле стоят пирамида и дом. Мимо пролетают две птички: одна высоко в небе, другая низко - над самой землей. Одна потом говорит: "Я видела два квадрата". Другая: "Ничего подобного, там был один треугольник и один прямоугольник". Почему они так говорят? Может быть какая-то из них ошибается?
• Что бывает сначала большим, а потом маленьким? Булка, сахар в чае, ...
• Что бывает сначала маленьким, а потом большим? Человек, дерево, ...
• Что бывает то маленьким, то большим? Воздушный шарик, павлин, ...
• Мальчик шел по улице и увидел, что на тротуаре лежит небольшая, лакированная черная деревянная палочка. Мальчик поднял ее и взмахнул рукой: вдруг все вокруг начало уменьшаться - мальчик начал расти.
• Назови такие дела, которые может делать мальчик, постепенно увеличиваясь в размерах. Например: "Мальчик стал такой большой, что сидя на большом стуле, касается ногами пола...., ... достает до потолка рукой, ... достает птичку из гнезда, --- может повалить девятиэтажный дом, --- выпить целое озеро".
• Когда мальчик стал великаном, нему вскоре надоело быть большим. Как вы думаете, почему?
• Мальчик стал думать, как снова сделаться маленьким. Он взял палочку за другой конец и взмахнул ею. Как только мальчик сделал это, он начал быстро уменьшаться.
• Назови такие дела, которые сможет сделать мальчик, сделавшись совсем маленьким.
• Например: "Он сможет пройти в замочную скважину, рассмотреть микроба, пуститься в плаванье в капле воды..."
• Скажи, что при этом было хорошо и что плохо.
• Наконец мальчик снова захотел стать своего роста. Как бы ты посоветовал ему это сделать.
• - Нарисуй самое большое в мире дерево на маленьком листе бумаги. Как это сделать?
• - Нарисуй самую большую в мире птицу так, чтобы сразу было видно, что она очень большая.

Слух

Что мы слышим, когда находимся возле леса, реки, болота, автомобильной дороги, на улице города?
• По каким звукам можно опознать автомобиль, лошадь, кошку, колодец?
• Распространяется ли звук в воде? Лучше или хуже, чем в воздухе? Проверь свои предположения, купаясь в ванне.
• Повтори по памяти за взрослым несложный ритм, состоящий из 8 ударов.

Осязание

• Предметы на ощупь бывают острыми и тупыми, гладкими и шероховатыми, твердыми и мягкими, теплыми и холодными и т.д.
• Упражнение "Волшебный мешочек".
• Оборудование: небольшой тряпичный мешочек, 6-8 штук мелких предметов, разных по форме, размеру, материалу:
• нащупай в мешочке мягкий предмет и назови его...
• нащупай предмет гладкий и мягкий и назови его... (например резиновый мячик)
• нащупай шероховатый мягкий предмет и назови его... (например подушечка для иголок).
• Можно также предложить вытаскивать из мешочка предметы по образцу: найди такой же. В этом случае необходимы пары одинаковых предметов. Один предмет из пары мы показываем ребенку - другой он вытаскивает из мешочка на ощупь.
• Загадки "На ощупь".
• Ребенок нащупывает в мешочке какой-то предмет и начинает описывать его качества: скользкий, круглый, теплый, и т.д., а взрослый или другой ребенок должен отгадать, что это за предмет (для детей - выбрать описываемый предмет из 10-15 предметов).

Обоняние

Вкус

• Что кислее?(ягоды брусники и клюквы)
• Что слаще? (сравнивает два раствора с разной концентрацией сахарного песка).
• Что солонее? (сравнивает два раствора с разной концентрацией поваренной соли?.
• Для сравнения по кислоте можно также использовать растворы лимонной кислоты разной концентрации. Можно также приготовить четыре раствора каждого из перечисленных веществ. В этом случае мы просим расположить растворы в порядке увеличения или уменьшения силы вкусового качества (кислоты, сладости, солености).

Лёгкое прикосновение пера или, к примеру, фактуру поверхности мы ощущаем с помощью специальных клеток кожи, которые снижают осязательным нейронам порог чувствительности.

С помощью осязательных рецепторов мы можем чувствовать самый широкий спектр прикосновений - грубо говоря, не только удар кулака, но и лёгкое дуновение весеннего ветра. Между тем именно то, как мы ощущаем «лёгкое дуновение», долгое время ставило исследователей в тупик, поскольку механизм восприятия столь слабых раздражителей оставался неизвестным. Некоторые осязательные нейроны заканчиваются особыми кожными клетками, называемыми клетками Меркеля, и считалось, что как раз эти самые клетки Меркеля отвечают за слабые касания, но гипотезы на этот счёт так и оставались гипотезами.

Прогресс в понимании работы механорецепторов появился четыре года назад, когда группа Ардема Патапутяна (Ardem Patapoutian) из Института Скриппса (США) обнаружила в нейронах, соединяющихся с клетками Меркеля, белок Piezo2, который работал ионным каналом в клеточной мембране и реагировал на механический стимул. Тогда учёные пришли к выводу, что, когда мембрана клетки растягивается - например, в ответ на прикосновение, - Piezo2 открывает канал для ионов натрия, и ионный поток рождает электрохимический импульс.

Исследователи пошли дальше и вместе с коллегами из Колумбийского университета и Висконсинского медицинского колледжа (оба - США) создали мышей, у которых активность Piezo2 вызывала свечение флюоресцентного белка. Так удалось выяснить, что довольно много Piezo2 содержится ещё и в кожных клетках Меркеля. То, что его до сих пор в коже не видели, учёные объясняют тем, что Piezo2 нигде, кроме меркелевских клеток, нет, а самих этих клеток в коже довольно мало.

После этого ген Piezo2 у мышей попытались отключить, но только в кожных клетках, то есть в нейронах этот белок появлялся и работал. Клетки Меркеля у таких животных выглядели нормальными, и сами мыши успешно проходили большую часть тестов, с механосенсорной и болевой рецепцией у животных было всё в порядке. Кроме одного: когда мышей касались тонким, гибким волокном, они не чувствовали прикосновения - в отличие от нормальных особей, у которых в клетках Меркеля был Piezo2.

Эксперименты с отдельно взятыми клетками показали, что белок Piezo2 действительно нужен клеткам Меркеля, чтобы реагировать на слабое механическое раздражение. Более того, удалось показать, что нервные волокна, которые отвечают на слабые прикосновения, почти не действуют при отсутствии белка Piezo2 в клетках Меркеля. То есть эти кожные клетки и белок Piezo2 нужны осязательным нейронам для того, чтобы ощущать слабые раздражители; можно сказать, что клетки Меркеля - это такое приспособление, которое повышает чувствительность сенсорных осязательных датчиков.

Ещё раз заметим, что до сих пор исследователи почти не представляли себе механизм, который позволяет чувству осязания различать слабое и сильное прикосновение. Конечно, были известны и «слабые» нервные волокна, и клетки Меркеля, но в более или менее связную картину всё это удалось сложить только сейчас. Актуальности работы придаёт ещё и то, что сами клетки Меркеля - вещь крайне непостоянная: их число начинает падать уже в двадцать с чем-то лет; кроме того, их делается меньше при некоторых болезнях - вроде диабета. Всё это сопровождается ослаблением чувствительности, и, возможно, чем больше мы будем знать о них, тем успешнее у нас получится сохранять чувство осязания в полной мере.

Качество нашей жизни зависит от того, что мы делаем в течение приблизительно 70 лет, нам отпущенных, и от того, что происходит в нашем сознании за это время. Влияние разных видов деятельности на качество нашего жизненного опыта зачастую очень предсказуемо.

Если в течение жизни вы занимались угнетающими вас делами, вряд ли, к её концу вы сможете сказать, что прожили счастливую жизнь. Как правило, любое занятие имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Например, когда мы едим, мы обычно испытываем более позитивные чувства, чем в остальное время; график уровня счастья человека в течение дня напоминает контуры моста Золотые Ворота в Сан-Франциско, вершины которого соответствуют времени приема пищи. В то же самое время, когда человек ест, концентрация его внимания, как правило, достаточно слаба, и он редко испытывает состояние потока.

Психологическое воздействие разных видов занятий на человека не является линейной зависимостью. Оно зависит от отношения данного занятия к системе всех дел, которыми мы занимаемся в жизни. Например, хотя пища является для нас источником хорошего настроения, мы не достигнем счастья, если будем есть сутки напролет. Приемы пищи поднимают уровень счастья, но только в том случае, если на них приходится около 5 процентов времени, в течение которого мы бодрствуем; если мы будем тратить 100 процентов нашего времени на еду, она не будет приносить нам такого удовольствия. То же самое является верным в отношении других приятных занятий: секс, отдых, просмотр телевизора в небольших дозах обычно значительно улучшают качество нашей жизни, однако эффект положительного воздействия не увеличивается со временем; очень быстро мы достигаем уровня, когда положительное воздействие начинает снижаться.

В таблице №2 кратко представлено, что люди обычно чувствуют, занимаясь различными делами в течение дня. Как мы видим, когда взрослые люди работают (или когда дети учатся), они склонны чувствовать себя менее счастливыми, чем обычно, а их мотивация значительно ниже нормы. В то же самое время концентрация их внимания находится на достаточно высоком уровне, так что, по-видимому, они более погружены в мыслительные процессы, чем в течение остального дня. Удивительно, но на работе человек также часто испытывает состояние потока, скорее всего потому, что на работе перед ним стоят сложные задачи и четкие цели, он обладает профессиональными навыками и видит результаты своей работы.

Таблица №2

Что мы ощущаем, занимаясь разными делами

Таблица основана на данных о разных видах повседневных занятий, предоставленных взрослыми и подростками США за последнее время.

Ощущения отмечены следующими обозначениями:

Отрицательные; -- крайне отрицательные; 0 средние или нейтральные; + положительные; ++ очень положительные

Конечно, «работа» - это такое широкое понятие, что невозможно сделать какое-то точное обобщение. Прежде всего, следует признать, что то, как мы чувствуем себя на работе, зависит от вида работы. Контролер в транспорте должен больше концентрироваться на своей работе, чем ночной сторож. Мотивация частного предпринимателя, по-видимому, сильнее, чем мотивация служащего государственного учреждения. Тем не менее, несмотря на реальные отличия, у разных видов работ есть характерная общность. Например, ощущения менеджера на своей работе намного больше напоминают ощущения рабочего сборочного конвейера на его работе, чем ощущения того же менеджера дома.

Другая проблема, связанная с обобщением понятия работы, состоит в том, что работа складывается из разных аспектов, которые мы воспринимаем по-разному. Менеджеру может нравиться работать над проектом, но не нравиться сидеть на конференциях. Рабочему сборочного конвейера может нравиться собирать машину, но не нравиться проводить инвентаризацию. Тем не менее, мы можем говорить об отличии наших ощущений на работе в сравнении с другими видами деятельности. Чем более вдохновляющей будет наша деятельность, чем больше мы будем увлечены ею, тем более положительные ощущения мы испытаем. Когда в нашей работе присутствуют четкие цели, однозначные результаты, чувство контроля, задачи, которые соответствуют профессиональным способностям человека, и минимум отвлекающих факторов, то она вызывает в нас ощущения, которые ненамного отличаются от тех, что испытывают спортсмены и художники.

В оценке наших ощущений при выполнении хозяйственной деятельности есть большие различия. Немногим людям нравится заниматься работой по дому, в основном ее оценивают как отрицательную или нейтральную по всем параметрам. Хотя если посмотреть на этот вопрос более детально, выяснится, что приготовление пищи часто оценивается положительно, особенно в сравнении с уборкой дома. Уход за собой – мытье, одевание и т.д. – обычно не вызывает ни положительных, ни отрицательных эмоций. Еда, как уже упоминалось ранее, представляет собой один из наиболее положительных периодов нашего дня по параметрам счастья и мотивации, хотя мыслительная деятельность при этом низка, и мы редко испытываем состояние потока в эти периоды.

Вождение автомобиля - последний важный компонент хозяйственной деятельности – является на удивление позитивной частью нашей жизни. Хотя оно нейтрально по параметрам счастья и мотивации, однако оно требует мастерства и концентрации внимания. Многие люди чаще испытывают поток за рулем автомобиля, чем, занимаясь другими делами.

Как можно было предположить, наиболее положительные эмоции мы обычно испытываем, когда проводим свободное время. Досуг – это время, когда люди чувствуют наибольшую мотивацию, когда, как они признаются, им нравится делать все, что они делают. Однако и здесь были получены неожиданные факты. Пассивный отдых, когда мы смотрим телевизор или лежим, обычно достаточно мотивирован и дает нам ощущение счастья, однако наш ум при этом не сконцентрирован, и мы редко переживаем поток в этом состоянии. Общение – разговоры с людьми без какой-то определенной цели, кроме самого общения – обычно вызывает очень позитивные эмоции, хотя наше внимание при этом не очень сконцентрировано. Романтические отношения и секс представляют собой наилучшие моменты в течение нашего дня, однако в жизни большинства людей эти отношения случаются достаточно редко, поэтому они не оказывают существенного влияния на качество их жизни в целом, только если они не являются частью длительных отношений, дающих нам в том числе эмоциональное и интеллектуальное удовлетворение.

Активный отдых – это еще один источник чрезвычайно положительных эмоций. Когда человек занимается любимым делом, выполняет спортивное упражнение, играет на музыкальном инструменте или идет в кино или ресторан, он, как правило, чувствует себя более счастливым, у него более сильная мотивация, внимание его сконцентрировано, и он чаще переживает поток в эти периоды, чем в другие периоды своего дня. Именно в этом случае все параметры наших ощущений достигают наибольшей интенсивности и гармонии друг с другом. Однако важно помнить, что активный отдых обычно занимает только одну четвертую или одну пятую часть нашего свободного времени, большая часть которого у большинства людей уходит на пассивный отдых, например, просмотр телевизора.

Можно взглянуть на таблицу №2 по-другому, задав следующие вопросы: Какие занятия дают нам наибольшее чувство счастья? Какие занятия обладают для нас большей мотивацией? Если мы взглянем на таблицу под этим углом зрения, мы увидим, что мы чувствуем себя наиболее счастливыми, когда мы едим, занимаемся активным отдыхом и общаемся с людьми; мы чувствуем себя наименее счастливыми, когда мы работаем и делаем работу по дому. Наша мотивация соответствует нашим ощущением счастья, а также она высока в периоды пассивного отдыха. Хотя пассивный отдых не делает нас счастливыми, однако это то, что, тем не менее, нам нравится делать. Концентрация внимания наиболее высока, когда мы работаем, ведем автомобиль или занимаемся активным отдыхом – это те виды деятельности, которые требуют от нас наибольших умственных усилий в течение дня. Занимаясь этими же видами деятельности, мы чаще всего испытываем поток, также как и при общении с людьми. Если мы взглянем на данные таблицы таким образом, то обнаружим, что наилучшие ощущения в целом дает нам активный отдых, в то время как работа по дому, уход за собой и пассивный отдых приносят нам наихудшие ощущения.

Итак, первый шаг на пути улучшения качества жизни состоит в том, чтобы организовать занятия своей повседневной жизни таким образом, чтобы получать от них наибольшее удовлетворение. Это звучит очень просто, однако инерция привычки и давление общества так сильны, что многие люди даже не представляют, какие компоненты их жизни действительно приносят им удовольствие, а какие ведут к стрессу и депрессии. Вы можете вести дневник или размышлять вечером о прошедшем дне, для того чтобы критически осмыслить, что влияет на ваше настроение. После того как вы определите, какие занятия приносят вам наибольшее удовлетворение в течение дня, можно начать экспериментировать – увеличивая количество положительных моментов и уменьшая количество отрицательных.

Несколько специфический пример того, как это может действовать, сообщил нам Мартен ДеВрайс, работающий психиатром в крупном психиатрическом центре в Нидерландах. Пациентам его больницы периодически раздавали анкеты, составленные по Методу Выборочного Изучения Опыта, чтобы выяснить, что они делают в течение дня, что они об этом думают и как они себя при этом чувствуют. В анкетах одной из пациенток, страдающей шизофренией, которая провела в больнице около 10 лет, были заметны путаница мыслей и слабый эффект серьезной психической патологии. Однако в течение двух недель, в которые проводилось анкетирование, она дважды отметила, что чувствовала себя хорошо. В обоих случаях она занималась своими ногтями. Персонал больницы решил сделать попытку и пригласил профессионального специалиста по маникюру, чтобы научить ее этому ремеслу. Пациентка с удовольствием прошла обучение и вскоре начала делать маникюр другим пациентам больницы. Ее состояние так резко изменилось, что ее выписали из больницы под надзор врачей; она занялась частной практикой и через год полностью себя обеспечивала. Никто не знает, почему этой женщине требовалось заняться маникюром, а если интерпретировать эту историю с точки зрения психоаналитики, возможно, никто не хотел узнать это. Факт заключается в том, что для этого человека на этом этапе жизни занятие маникюром дало возможность испытать хотя бы бледное подобие потока в жизни.

Профессор Фаусто Массимини и персонал Миланского Университета в Италии также используют Метод Выборочного Изучения Опыта как инструмент диагностики и улучшения самочувствия пациента путем изменения привычного распорядка его занятий. Если человек постоянно находится один, они ищут для него работу или добровольное занятие, которые бы включили его в общение с людьми. Если человек боится людей, они прогуливаются с ним по многолюдным улицам, ходят на спектакли и танцы. Присутствие специалиста в проблематичной ситуации вместо работы в безопасной обстановке кабинета помогает устранить препятствия, которые стоят на пути вовлечения человека в те виды деятельности, которые могут улучшить качество его жизни.

Творческие люди особенно хорошо умеют организовывать свою жизнь таким образом, что всё, что они делают, когда они это делают и с кем они это делают, помогает им сделать свою работу наилучшим образом. Если им необходимы непосредственность и беспорядок, они также их создают. Описание «ритмов» своей повседневной жизни Ричарда Стерна вполне типично:

«Я предполагаю, то моя жизнь имеет сходство с ритмом жизни других людей. Любой работающий человек имеет определенный режим дня или устанавливает, в какое время он бывает один, а в какое - с другими людьми. В любом случае, он вырабатывает для себя определенное расписание. И это не просто внешнее явление, отдельное от нас. Мне кажется, что оно имеет общее с отношением нашего психологического, гормонального и органического «я» ко всему внешнему миру. Распорядок дня может включать очень простые вещи. Например, по утрам вы читаете газету. Много лет назад я читал газеты по утрам, а затем перестал, что изменило ритм моего дня и т.д. Кто-то выпивает стакан вина в определенное время по вечерам, когда уровень сахара в крови наименьший. И, конечно, у нас есть часы, когда мы работаем.»

Одной из главных особенностей нашего распорядка дня является время, которое мы проводим в одиночестве или с другими людьми. Снова и снова наши исследования показывают, что в одиночестве люди чувствуют себя подавленными, а в обществе других людей они оживают. В одиночестве люди чувствуют себя менее счастливыми, у них слабая мотивация, низкая концентрация внимания, они чувствуют апатию и целый ряд негативных состояний, таких как пассивность, тоска, отчужденность и низкая самооценка. Одиночество особенно влияет на людей, которые чем-то обделены: это те, у кого не было возможности получить образование, бедные, незамужние, холостые или разведенные люди. Часто невозможно определить патологические состояния человека до тех пор, пока он находится с другими людьми; они проявляются в основном, когда мы находимся одни.

Настроение людей, страдающих хронической депрессией или склонных к беспорядочному питанию, практически не отличается от настроения здоровых людей – до тех пор, пока они находятся в компании людей и делают что-то, что требует концентрации внимания. Но когда они одни и им нечего делать, ими овладевают депрессивные мысли, а сознание становится энтропичным. Это до определенной степени верно по отношению к любому человеку.

Причина заключается в том, что, когда мы общаемся с другим человеком, даже с незнакомым нам, наше внимание концентрируется под влиянием внешнего воздействия. Присутствие другого человека ставит перед нами цели и предполагает ответную реакцию. Даже простейшее взаимодействие – например, когда мы спрашиваем время у другого человека – ставит перед нами определенные задачи, которые мы выполняем, используя наши личные навыки общения. Тон нашего голоса, улыбка, манера вести себя – это часть способностей, необходимых нам, чтобы остановить незнакомца на улице и произвести на него хорошее впечатление. При более интимном общении, как уровень задач, так и уровень мастерства общения могут быть очень высокими. Таким образом, взаимодействие с другими людьми обладает многими характеристиками потоковых видов деятельности, и оно, конечно же, требует от нас упорядоченного приложения психической энергии. В отличие от этого, в одиночестве, когда нам нечего делать, у нас нет необходимости концентрировать внимание, наши мысли начинают блуждать, и вскоре мы находим повод для беспокойства.

Общение с друзьями дает нам самые положительные ощущения. В этом случае люди чувствуют себя счастливыми, бодрыми, открытыми, веселыми и мотивированными. Это является особенно верным по отношению к подросткам, но и имеет смысл для пенсионеров, которым за 70 или 80 лет. Важность дружбы для самочувствия человека трудно переоценить. Качество нашей жизни возрастает во много раз, если есть хотя бы один человек, который выслушивает наши проблемы и эмоционально нас поддерживает. Национальные исследования показывают, что если человек заявляет, что у него есть 5 или более друзей, с которыми он может обсудить важные проблемы, вероятность того, что он считает себя «очень счастливым» возрастает на 60 процентов.

Ощущения, которые мы испытываем в кругу семьи, обычно оцениваются как средние, не такие хорошие, как при общении с друзьями, но и не такие плохие, как в одиночестве. Однако этот средний показатель может широко варьироваться; в какой-то момент, находясь дома, человек чувствует раздражение, а через какое-то время он чувствует воодушевление. На работе взрослые обычно более сосредоточены и вовлечены в мыслительный процесс, однако они чувствуют себя более мотивированными и счастливыми, когда они находятся дома. То же самое является верным и для детей, когда они находятся на учебе и дома. Члены семьи обычно по-разному оценивают свое взаимодействие. Например, когда родители находятся рядом с детьми, они обычно бывают в хорошем настроении. Это верно и для детей, учащихся до 5 класса. После 5 класса настроение детей все более ухудшается, когда они находятся со своими родителями (по крайней мере, до 8 класса, далее мы не располагаем такой информацией).

Сильное воздействие дружбы на наши ощущения предполагает, что вложение психической энергии во взаимоотношения с людьми – это верный способ улучшить качество своей жизни. Даже пассивные и поверхностные разговоры, которые мы ведем в близлежащем баре, могут отогнать нашу депрессию. Однако для личностного роста очень важно найти людей, чье мнение было бы вам интересно, а разговоры вас стимулировали бы. Более трудная задача, но в долгосрочной перспективе более ценная – это научиться переносить одиночество и даже получать от него удовольствие.

Наша повседневная жизнь проходит в разных местах – дома, в машине, в офисе, на улице и в ресторане. Кроме различных занятий и общения с людьми, места, где мы находимся, также влияют на наши ощущения. Подростки чувствуют себя лучше, когда они находятся вдалеке от надзора взрослых, например, в общественном парке. Они чувствуют себя более напряженными, когда находятся в школе, в церкви или в других местах, где их поведение должно соответствовать чьим-то ожиданиям. Взрослые тоже предпочитают бывать в общественных местах, где они вероятнее всего встречаются со своими друзьями и занимаются добровольными занятиями. Это особенно верно для женщин, для которых пребывание в общественном месте, как правило, означает освобождение от тяжелой и скучной домашней работы, тогда как для мужчин оно чаще всего связано с работой и другими обязанностями.

Многим людям вождение автомобиля дает наиболее сильное ощущение свободы и контроля; они называют автомобиль своей «машиной для размышлений», потому что за рулем автомобиля они могут сконцентрироваться на своих проблемах без боязни, что их кто-то перебьет, и разрешать эмоциональные конфликты в защитном коконе своей машины. Один рабочий сталелитейного предприятия в Чикаго садится в свою машину после работы и едет на запад к реке Миссисипи, когда у него накапливаются личные проблемы. Он проводит несколько часов на берегу реки, смотря на ее спокойное течение. Затем он снова садится в машину и к тому времени, когда он на рассвете возвращается домой к озеру Мичиган, он чувствует умиротворение в душе. Для многих семей машина становится местом, где они проводят время вместе. Дома члены семьи обычно рассредоточены по разным комнатам, занимаясь своими делами, а когда они выезжают на машине, они разговаривают, поют или играют в игры вместе.

Разные комнаты дома также имеют свой особенный эмоциональный профиль, в основном, потому что они предназначены для разных занятий. Например, мужчины лучше себя чувствуют, находясь в подвале дома, а женщины нет; наверное, потому что мужчины ходят туда, чтобы расслабится и заняться своим любимым делом, а женщины – чтобы заняться стиркой. Женщины чувствуют себя наилучшим образом в ванной, где они относительно свободны от своих семейных обязанностей, и на кухне, где они контролируют ситуацию и заняты приготовлением пищи, что является довольно приятным занятием. (Мужчины на самом деле получают намного большее удовольствие от приготовления пищи, поскольку они делают это крайне редко и тогда, когда им хочется этим заняться).

Очень много написано о том, как окружающая среда, в которой живет человек, влияет на его жизнь. Однако, несмотря на это, по этому вопросу накоплено очень мало систематических знаний. С незапамятных времен художники, ученые и религиозные мистики очень тщательно выбирали ландшафты, которые вызывали спокойствие и вдохновение. Буддистские монахи селились у истоков реки Ганг, китайские ученые писали в павильонах, расположенных на живописных островах, а христианские монастыри строились на холмах, с которых открывались великолепные виды. В современной Америке исследовательские институты и лаборатории располагаются в холмистой местности, с прудами, в которых отражаются плавающие в них утки, или с видом на океан на горизонте.

Если верить утверждениям мыслителей и художников, приятные виды, окружающие нас, очень часто становятся источником вдохновения и творчества. Многие из них могли бы сказать то же самое, что написал Ференц Лист о романтическом озере Комо: «Я чувствую, что Природа вокруг меня. . . пробуждает в глубине моей души эмоциональный отклик, который я пытаюсь выразить в музыке». Манфред Эйген, получивший Нобелевскую премию в области химии в 1967 году, сказал, что некоторые очень важные озарения пришли к нему во время его зимних путешествий в Швейцарские Альпы, куда он приглашал своих коллег со всего мира, чтобы покататься на лыжах и поговорить о науке. Если вы прочтете биографии таких физиков, как Бор, Гейзенберг, Чандрашекхар и Бете, у вас сложится впечатление, что без прогулок по горам и любования звездами по ночам они не достигли бы таких высот в науке.

Возможно, что для того чтобы творчески изменить качество нашего опыта, было бы полезно поэкспериментировать с окружающей нас обстановкой, так же как с нашей деятельностью и кругом общения. Прогулки и путешествия помогают нам развеяться, изменить планы, взглянуть на ситуацию по-новому. Изменив обстановку дома или в офисе – выкинув лишнее, отделав их по своему вкусу и создав личную и психологически комфортную атмосферу, вы можете сделать первый шаг на пути изменения своей жизни.

Мы часто слышим о важности биоритмов и о том, как отличается наше самочувствие по понедельникам в сравнении с выходными. На самом деле наши ощущения в течение дня значительно меняются. Самые слабые положительные эмоции наблюдаются у нас рано утром и поздно вечером, а самые сильные в периоды приема пищи и после полудня. Наибольшие изменения происходят, когда дети возвращаются домой с учебы, а родители с работы. Однако не все элементы нашего сознания изменяются в одном направлении: когда подростки проводят время вне дома с друзьями, их чувства возбуждены, но в то же время они чувствуют, что все больше теряют контроль. Кроме этих общих тенденций, существуют и индивидуальные отличия: жаворонки и совы по-разному воспринимают разные периоды дня.

Несмотря на то, что некоторые дни недели имеют дурную репутацию, в целом люди воспринимают любой день недели более или менее так же, как и последующий. Конечно, очевидно, что вечер пятницы и суббота воспринимаются нами намного лучше, чем воскресный вечер или утро понедельника. Однако разница не так уж велика. Многое зависит от того, как мы планируем свой день: воскресное утро может показаться нам очень удручающим, если нам нечего делать, но если у нас запланировано какое-то мероприятие или привычное занятие, например, поход в церковь, то это время дня может стать для нас самым лучшим в неделе.

Мы чувствуем боль каждый день. Она контролирует наше поведение, формирует наши привычки и помогает нам выжить. Благодаря боли мы вовремя накладываем гипс, берем больничный, отдергиваем руку от горячего утюга, боимся стоматологов, убегаем от осы, сочувствуем персонажам фильма «Пила» и сторонимся банды хулиганов.

Рыбы — первые организмы на Земле, которые почувствовали боль. Живые существа эволюционировали, становились все сложнее, и их образ жизни тоже. И чтобы предостерегать их об опасности, появился простой механизм для выживания — боль.

Почему мы чувствуем боль?

Наше тело состоит из огромного количества клеток. Для того чтобы они могли взаимодействовать, существуют специальные белки в клеточной мембране — ионные каналы. С помощью них клетка обменивается ионами с другой клеткой и контактирует с внешней средой. Растворы внутри клеток богаты калием, но бедны натрием. Определенные концентрации этих ионов поддерживаются калий-натриевым насосом, который выкачивает избыточные ионы натрия из клетки и заменяет их на калий.

Работа калий-натриевых насосов настолько важна, что половина съеденной еды и около трети вдыхаемого кислорода идет на обеспечение их энергией.

Ионные каналы — это настоящие врата чувств, благодаря которым мы можем ощущать тепло и холод, аромат роз и вкус любимого блюда, а еще — испытывать боль.

Когда на мембрану клетки что-то воздействует, структура натриевого канала деформируется и он открывается. Вследствие изменения ионного состава возникают электрические импульсы, которые распространяются по нервным клеткам. Нейроны состоят из клеточного тела, дендритов и аксона — самого длинного отростка, по которому и движется импульс. На конце аксона находятся пузырьки с нейромедиатором — химическим веществом, участвующим в передаче этого импульса от нервной клетки к мышечной или к другой нервной клетке. Например, сигнал от нерва к мышце передает ацетилхолин, а между нейронами в мозге много других медиаторов, например глутамат и «гормон радости» серотонин.

Порезать палец во время приготовления салата — такое было почти с каждым. Но вы не продолжаете резать палец, а отдергиваете руку. Это происходит потому, что нервный импульс бежит по нейронам от чувствительных клеток, детекторов боли, до спинного мозга, где уже двигательный нерв передает команду мышцам: убери руку! Вот вы залепили палец пластырем, но по-прежнему чувствуете боль: ионные каналы и нейромедиаторы шлют сигналы в головной мозг. Болевой сигнал проходит через таламус, гипоталамус, ретикулярную формацию, участки среднего и продолговатого мозга.

И наконец, боль достигает пункта назначения — чувствительных участков мозговой коры, где мы осознаем ее в полной мере.

Жизнь без боли

Жизнь без боли — мечта многих людей: ни страданий, ни страха. Это вполне реально, и среди нас живут люди, которые не чувствуют боли. Например, в 1981 году в США родился Стивен Пит, и, когда у него прорезались зубы, он стал жевать свой язык. К счастью, его родители вовремя это заметили и отвели мальчика в больницу. Там им сказали, что у Стивена врожденная нечувствительность к боли. Вскоре родился брат Стива Кристофер, и у него обнаружили то же самое.

Мама всегда говорила мальчикам: инфекция — тихий убийца. Не зная боли, они не могли увидеть у себя симптомы заболеваний. Частые медицинские обследования были необходимы. Не представляя, что такое боль, парни могли драться до полусмерти или, получив открытый перелом, ковылять с торчащей костью, даже не заметив этого.

Один раз, работая с электропилой, Стив распорол себе руку от кисти до локтя, но зашил ее самостоятельно, поленившись идти к врачу.

«Мы часто пропускали школу, потому что оказывались на больничной койке с очередной травмой. Мы провели там не одно рождественское утро и день рождения», — говорит Стивен. Жизнь без боли — это не жизнь без страданий. У Стива тяжелый артрит и больное колено — это грозит ему ампутацией. Его младший брат Крис покончил с собой, узнав, что может оказаться в инвалидном кресле.

Оказывается, у братьев дефект гена SCN9A, который кодирует белок Nav1.7 — натриевый канал, участвующий в восприятии боли. Такие люди отличают холодное от горячего и чувствуют прикосновения, но вот болевой сигнал не проходит. Эта сенсационная новость была опубликована в журнале Nature в 2006 году. Ученые установили это в процессе исследования шестерых пакистанских детей. Среди них был фокусник, который развлекал толпу, прохаживаясь по раскаленным углям.

В 2013 году в Nature было опубликовано другое исследование, объектом которого стала маленькая девочка, незнакомая с чувством боли. Немецкие ученые Йенского университета обнаружили у нее мутацию гена SCN11A, который кодирует белок Nav1.9 — еще один натриевый канал, ответственный за боль. Гиперэкспрессия этого гена предотвращает накопление зарядов ионов, и электрический импульс не проходит по нейронам — боли мы не чувствуем.

Выходит, что свою «суперспособность» наши герои получили из-за сбоя работы натриевых каналов, которые участвуют в передаче болевого сигнала.

Что позволяет нам чувствовать боль меньше?

Когда нам больно, организм вырабатывает особые «внутренние наркотики» — эндорфины, которые связываются с опиоидными рецепторами в мозге, притупляя боль. Морфин, выделенный в 1806 году и завоевавший славу эффективного болеутоляющего вещества, действует подобно эндорфинам — присоединяется к опиоидным рецепторам и подавляет выделение нейромедиаторов и активность нейронов. При подкожном введении действие морфина начинается через 15-20 минут и может длиться до шести часов. Только не следует увлекаться таким «лечением», это может плохо кончиться, как в рассказе Булгакова «Морфий». После нескольких недель применения морфина организм перестает вырабатывать эндорфины в достаточном количестве, появляется зависимость. И когда действие наркотика заканчивается, множество тактильных сигналов, которые поступают в мозг, уже не защищенный антиболевой системой, причиняют страдания — возникает ломка.

Спиртные напитки тоже воздействует на эндорфиновую систему и повышают порог болевой чувствительности. Алкоголь в небольших дозах, как и эндорфины, вызывает эйфорию и позволяет нам быть менее восприимчивым к удару кулаком по лицу после свадебного застолья. Дело в том, что алкоголь стимулирует синтез эндорфинов и подавляет систему обратного захвата этих нейромедиаторов.