Апрельские тезисы Ленина (кратко). «Апрельские тезисы» Ленина и их актуальность для современной России

Апрельские тезисы - лозунги Ленина, произнесенные 4 апреля 1917 года в Таврическом дворце Петербурга на собрании партий большевиков, меньшевиков и демократов. О тезисах слышал, наверное, каждый, но мало кто этот вопрос изучал серьезно. Проблема ведь в том, что выросло уже больше 4-х поколений историков, для который события до октября 1917 года запретная книга, которую можно изучать поверхностно, но в детали вдаваться нельзя. Сегодня я хочу детально рассмотреть Тезисы Ленина в контексте исторических событий той эпохи.

Кратко текст апрельских тезисов по пунктам:

• Немедленное прекращение войны. Мир со всеми странами.
• Продолжение революции. Ленин полагал, что в России настал момент перехода буржуазной революции в социалистическую.
• Непризнание Временного правительства.
• Признание факта, что РСДРП(б) в большинстве Советов в меньшинстве.
• Создание республики Советов, а не парламентской республики. Для этого на начальном этапе предполагалось избавиться от чиновников, полиции и армии.
• Полная конфискация земли (и помещичьей и церковной) и передача ее в ведение рабочим депутатам.
• Создание единого Социалистического банка. Все остальные банки должны быть ликвидированы. Все банковские капиталы должны быть под контролем общества.
• Контроль партии над распределением продуктов и над общественным производством.
• Изменение программы партии Большевиков в соответствии с Тезисами.
• Масштабная популяризация партии Большевиков, как единственной структуры, представляющей интересы простого народа. Для этого предполагалось использовать простые и понятные всем лозунги: «Мир!», «Фабрики рабочим, земля крестьянам!», «Хлеба!» и так далее.

Полный текст апрельских тезисов в газете «Правда» от 7 апреля 1917 года в статье «О задачах пролетариата в данной революции».

Если обобщить эти 10 тезисов, то Ленин говорил, что революцию в России останавливать нельзя, ее нужно обострять до тех пор пока вся власть не окажется у Большевиков.

Реакция на тезисы политических партий

Начать следует с того, что Ленин только 3 апреля прибыл в Россию из Швейцарии.Там он подготавливал тезисы и дальнейший план развития событий. Но к началу апреля 1917 года в России сложилась ситуация, когда все социал-демократические партии страны могли объединиться. В этих условиях Ленин, Троцкий и другие уже были бы не лидерами, я «одними из». Поэтому сразу же после приезда в Россию Ленин продвигает свои идеи развития революции, который плавно подталкивали другие партии к идеи, что объединение невозможно. Ленин не отказался от этой идеи, он просто выдвинул условия, на которые другие партии идти отказались. Ленина называли «сумасшедшим», его тезисы «бредом», но главное он выполнил - идея объединения социал-демократических партий прекратила существование .

Все намного запутаннее оказалось во внутренней борьбе партии большевиков. Сегодня принято считать, что апрельские тезисы были негативно восприняты всеми без исключения лидерами партии, и в дальнейшем Ленин и Троцкий буквально через силу продавливали все решения. Но так ли это было? Основными «противниками» тезисов принято считать:

• Сталин. Известна фраза Сталина про тезисы: «Неудовлетворительно. Это схема, но нет конкретики. Вопросы существования малых наций не рассмотрены». Разве это означает несогласие с Лениным? Сталина, как и любого разумного человека, останавливало отсутствие конкретики. Как только она появилась, «схема» стала удовлетворительной.
• Зиновьев. Практически сразу поддержал Ленина. Ниже приведена вырезка из газеты «Правда».
• Каменев. Этот человек действительно был резко против.

Для примера приведу статью Зиновьева в газете «Правда» от 6 апреля 1917 года (прошло всего 2 дня с момента озвучивания Лениным направлений развития революции).

Нужно понять главное - позиция лидеров большевиков не была единой и не была против Ленина. Была растерянность и не более. Страна и революция развивались в определенном направлении. Приезжает Ленин и объявляет, что нужно все сворачивать, продолжать революцию, забрать власть и строить социализм. Конечно, это вызвало растерянность и требовало некоторого времени на обдумывания, но никакой однозначно негативной реакции со стороны всех не было.

Позиция Каменева

Позицию Ленина и его тезисы мы считаем неприемлемыми. Эта схема отвергает февральскую революцию. Она требует социалистического устройства. Россия к этому не готова.

Каменев

Ключевой момент для понимания событий тех дней это заседание ЦК партии РСДРП(б) от 6 апреля. Сохранилась стенограмма заседания, из которой следует, что только Каменев выступил с критикой тезисов Ленина, а остальные члены либо их поддержали, либо сохраняли нейтралитет. Каменев акцентировал внимание:

• В России может быть только буржуазная революция, но не социалистическая. Для социалистической революции нужны подготовительные этапы. Во Франции это были 1789 и 1848 годы.
• Временное правительство единственный законный орган власти.
• Большевики должны действовать в одном ключе с другими социал-демократическими партиями.

Почему всего 1 человек открыто выступил против Ленина? К апрелю 1917 года Ленин был организатором партии большевиков, а Каменев ее лидером. Тезисы и принятие их партией, означали, что лидерство переходит к Ленину. Поэтому Каменев выступал не столько с критикой, сколько с позиции сохранения своего положения. Простыми словами - шла борьба за власть между Лениным и Каменевым. Остальные участники партии, даже такие видные как Сталин, в первые дни придерживались нейтралитета.

Противостояние Ленина и Каменева

Апрельские тезисы нужно расценивать как шаг Ленина в борьбе за власть. Да, он был основателем партии, но за время его эмиграции, реальным лидером был другой человек. Чтобы отобрать у него власть требовались решительные действия. Имии и стали тезисы, а также их разъяснения, опубликованные в «Правде» 7 апреля. Ответ Каменева последовал незамедлительно. 8 апреля была опубликована заметка «Наши разногласия». В заметки Каменев подчеркнул, что тезисы это личный взгляд товарища Ленина на революцию и не более. Партия его взглядов не разделяет и будет защищать свою работу от любых нападок, в том числе и от нападок Ленина.

В этом же номере «Правды» Зиновьев высказался, что власть должна принадлежать советам, а не Временному правительству. Фактически он поддержал Ленина. То есть, 8 апреля разногласия в партии Большевиков были преданы огласке. Большого внимания этому никто не уделил, поскольку большевики были даже не второй по популярности партией. После этого начались «совещания апреля», о которых говорят Бубнов, Коллонтай и другие. Цель совещаний - привлечь на свою сторону видных деятелей партии. Преуспел больше Ленин, которому помогал Троцкий, и в первые дни «обострения» поддержали Сталин и Свердлов.

Реакция на тезисы народа

В своей работе Большевики опирались на народ. Они не могли сказать, что хотят забрать власть любым путем, поэтому говорили то, что хотели услышать в народе: «мир», «земля рабочим» и так далее. Важно отметить, что в это же время развивался кризис власти, что очень сильно способствовало успеху партии Ленина. В России сильно росли цены, была высокая инфляция и безработица. Народ, который возлагал большие надежды на революцию 1917 года, был обманут. Ситуация с каждым месяцем становилась все хуже. И здесь апрельские тезисы Ленина пришлись весьма кстати. большевики проводили митинги и распространяли листовки примерно следующего содержания: «Не хочешь умереть на войне? Хочешь получить землю и работу? Хочешь жить лучше? Добивайтесь передачи власти Советам!».

Если в феврале в Петрограде большевиков было примерно 2 тыс человек, то к середине мая их насчитывалось уже примерно 32 тыс человек.

Апрельские тезисы - программа действий российских большевиков в условиях буржуазно-демократической революции, предложенная Лениным после возвращения в Россию из Швейцарии в апреле 1917 года. Опубликованы в газете «Правда» 7 апреля. В противоположность общим в тот момент (в том числе и среди большевиков) настроениям, сводившимся к признанию демократического характера революции, поддержке Временного правительства и «революционному оборончеству» (то есть идее обороны «революционного отечества» от германского империализма), Ленин выдвинул идеи антивоенной борьбы, перерастания буржуазной революции в пролетарскую, отказа в поддержке Временного правительства, передачи власти Советам и осуществления социалистической программы - максимум (отмена полиции, армии, чиновничества, национализация банков и земли, в перспективе - построение «государства-коммуны»).

ЗАДАЧИ ПРОЛЕТАРИАТА В ДАННОЙ РЕВОЛЮЦИИ.

АПРЕЛЬСКИЕ ТЕЗИСЫ

Приехав только 3 апреля ночью в Петроград, я мог, конечно, лишь от своего имени и с оговорками относительно недостаточной подготовленности выступить на собрании 4 апреля с докладом о задачах революционного пролетариата.

Единственное, что я мог сделать для облегчения работы себе, - и добросовестным оппонентам, - было изготовление письменных тезисов. Я прочел их и передал их текст тов. Церетели. Читал я их очень медленно и дважды: сначала на собрании большевиков, потом на собрании и большевиков и меньшевиков.

Печатаю эти мои личные тезисы, снабженные лишь самыми краткими пояснительными примечаниями, которые гораздо подробнее были развиты в докладе.

1. В нашем отношении к войне, которая со стороны России и при новом правительстве Львова и К° безусловно остается грабительской империалистской войной в силу капиталистического характера этого правительства, недопустимы ни малейшие уступки «революционному оборончеству».

На революционную войну, действительно оправдывающую революционное оборончество, сознательный пролетариат может дать свое согласие лишь при условии: а) перехода власти в руки пролетариата и примыкающих к нему беднейших частей крестьянства; б) при отказе от всех аннексий на деле, а не на словах; в) при полном разрыве на деле со всеми интересами капитала.

Ввиду несомненной добросовестности широких слоев массовых представителей революционного оборончества, признающих войну только по необходимости, а не ради завоеваний, ввиду их обмана буржуазией, надо особенно обстоятельно, настойчиво, терпеливо разъяснять им их ошибку, разъяснять неразрывную связь капитала с империалистской войной, доказывать, что кончить войну истинно демократическим, не насильническим, миром нельзя без свержения капитала.

Организация самой широкой пропаганды этого взгляда в действующей армии.

Братанье.

2. Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, - ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства.

Этот переход характеризуется, с одной стороны, максимумом легальности (Россия сейчас самая свободная страна в мире из всех воюющих стран), с другой стороны, отсутствием насилия над массами и, наконец, доверчиво-бессознательным отношением их к правительству капиталистов, худших врагов мира и социализма.

Это своеобразие требует от нас умения приспособиться к особым условиям партийной работы в среде неслыханно широких, только что проснувшихся к политической жизни, масс пролетариата.

3. Никакой поддержки Временному правительству, разъяснение полной лживости всех его обещаний, особенно относительно отказа от аннексий. Разоблачение, вместо недопустимого, сеющего иллюзии, «требования», чтобы это правительство, правительство капиталистов, перестало быть империалистским.

4. Признание факта, что в большинстве Советов рабочих депутатов наша партия в меньшинстве, и пока в слабом меньшинстве, перед блоком всех мелкобуржуазных оппортунистических, поддавшихся влиянию буржуазии и проводящих ее влияние на пролетариат, элементов от народных социалистов, социалистов-революционеров до ОК (Чхеидзе, Церетели и пр.), Стеклова и пр. и пр.

Разъяснение массам, что С. Р. Д. есть единственно возможная форма революционного правительства и что поэтому нашей задачей, пока это правительство поддается влиянию буржуазии, может явиться лишь терпеливое, систематическое, настойчивое, приспособляющееся особенно к практическим потребностям масс, разъяснение ошибок их тактики.

Пока мы в меньшинстве, мы ведем работу критики и выяснения ошибок, проповедуя в то же время необходимость перехода всей государственной власти к Советам рабочих депутатов, чтобы массы опытом избавились от своих ошибок.

5. Не парламентарная республика, - возвращение к ней от С.Р.Д. было бы шагом назад, - а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху.

Устранение полиции, армии, чиновничества.

Плата всем чиновникам, при выборности и сменяемости всех их в любое время, не выше средней платы хорошего рабочего.

6. В аграрной программе перенесение центра тяжести на Сов. батр. депутатов.

Конфискация всех помещичьих земель.

Национализация всех земель в стране, распоряжение землею местными Сов. батр. и крест. депутатов. Выделение Советов депутатов от беднейших крестьян. Создание из каждого крупного имения (в размере около 100 дес. до 300 по местным и прочим условиям и по определению местных учреждений) образцового хозяйства под контролем батр. депутатов и на общественный счет.

7. Слияние немедленное всех банков страны в один общенациональный банк и введение контроля над ним со стороны С. Р. Д.

8. Не «введение» социализма, как наша непосредственная задача, а переход тотчас лишь к контролю со стороны С. Р. Д. за общественным производством и распределением продуктов.

9. Партийные задачи:

а) немедленный съезд партии;

б) перемена программы партии, главное:

1) об империализме и империалистской войне,

2) об отношении к государству и наше требование «государства-коммуны»,

3) исправление отсталой программы - минимум;

в) перемена названия партии.

10. Обновление Интернационала.

Инициатива создания революционного Интернационала, Интернационала против социал-шовинистов и против «центра».

Чтобы читатель понял, почему мне пришлось подчеркнуть особо, как редкое исключение, «случай» добросовестных оппонентов, приглашаю сравнить с этими тезисами следующее возражение господина Гольденберга:

Лениным «водружено знамя гражданской войны в среде революционной демократии» (цитировано в «Единстве» г-на Плеханова, № 5).

Не правда ли, перл?

Я пишу, читаю, разжевываю: «ввиду несомненной добросовестности широких слоев массовых представителей революционного оборончества… ввиду их обмана буржуазией, надо особенно обстоятельно, настойчиво, терпеливо разъяснять им их ошибку»…

А господа из буржуазии, называющие себя социал-демократами, не принадлежащие ни к широким слоям, ни к массовым представителям оборончества, с ясным лбом передают мои взгляды, излагают их так: «водружено (!) знамя (!) гражданской войны» (о ней нет ни слова в тезисах, не было ни слова в докладе!) «в среде (!!) революционной демократии»…

Что это такое? Чем это отличается от погромной агитации? от «Русской Воли»?

Я пишу, читаю, разжевываю: «Советы Р. Д. есть единственно возможная форма революционного правительства, и поэтому нашей задачей может явиться лишь терпеливое, систематическое, настойчивое, приспособляющееся особенно к практическим потребностям масс, разъяснение ошибок их тактики»…

А оппоненты известного сорта излагают мои взгляды, как призыв к «гражданской войне в среде революционной демократии» !!

Я нападал на Вр. правительство за то, что оно не назначало ни скорого, ни вообще какого-либо срока созыва Учр. собрания, отделываясь посулами. Я доказывал, что без Советов р. и с. деп. созыв Учр. собрания не обеспечен, успех его невозможен.

Мне приписывают взгляд, будто я против скорейшего созыва Учр. собрания!!!

Я бы назвал это «бредовыми» выражениями, если бы десятилетия политической борьбы не приучили меня смотреть на добросовестность оппонентов, как на редкое исключение.

Г-н Плеханов в своей газете назвал мою речь «бредовой». Очень хорошо, господин Плеханов! Но посмотрите, как вы неуклюжи, неловки и недогадливы в своей полемике. Если я два часа говорил бредовую речь, как же терпели «бред» сотни слушателей? Далее. Зачем ваша газета целый столбец посвящает изложению «бреда»? Некругло, совсем некругло у вас выходит.

Гораздо легче, конечно, кричать, браниться, вопить, чем попытаться рассказать, разъяснить, вспомнить, как рассуждали Маркс и Энгельс в 1871, 1872, 1875 гг. об опыте Парижской Коммуны и о том, какое государство пролетариату нужно?

Бывший марксист г. Плеханов не желает, вероятно, вспоминать о марксизме.

Я цитировал слова Розы Люксембург, назвавшей 4 августа 1914 г. германскую социал-демократию «смердящим трупом». А гг. Плехановы, Гольденберги и К° «обижаются»… за кого? - за германских шовинистов, названных шовинистами!

Запутались бедные русские социал-шовинисты, социалисты на словах, шовинисты на деле.

Т. е. замена постоянной армии всеобщим вооружением народа.

То есть такого государства, прообраз которого дала Парижская Коммуна.

Вместо «социал-демократии», официальные вожди которой во всем мире предали социализм, перейдя к буржуазии («оборонцы» и колеблющиеся «каутскианцы»), надо назваться Коммунистической партией.

- «Центром» называется в международной социал-демократии течение, колеблющееся между шовинистами (= «оборонцами») и интернационалистами, именно: Каутский и К° в Германии, Лонге и К° во Франции, Чхеидзе и К° в России, Турати и К° в Италии, Макдональд и К° в Англии и т. д.

Апрельские тезисы

В прошлые времена, когда завоеватель возвращался из похода, он въезжал в город в свете белого дня, триумфальным маршем, и огромная процессия тянулась за ним по улицам - все его войско, а позади - закованные в цепи шли пленные заложники. Иногда шествие замедляло ход, и триумфаторы останавливались перед святынями, чтобы поклониться им и принести жертвы. Слов было мало, ибо правители не кормили подданных своих разговорами, держали народ на расстоянии, и восторженные приветствия выражались в том, что люди закидывали своих героев цветами. Триумфальное шествие, которое было устроено для Ленина, вообще не имело аналога в истории. Оно происходило в самые страшные дни войны, когда армия развалилась, о победах нечего было и мечтать, а завоеватель как таковой сроду не держал в руке меча и никогда не нюхал пороха на поле битвы. Его заложниками были рабочие Петрограда, а ритуальные действа перед местами поклонения святыням были заменены краткими митингами на уличных перекрестках, где процессия ненадолго приостанавливалась. Был понедельник святой Пасхальной недели. В ту ночь, когда он как завоеватель въезжал в Петроград, казалось, все общепринятые нормы человеческого поведения были отменены. Было ощущение, как будто на этом кончилась история и начинается совершенно иной отсчет времени.

Все, что происходило вокруг этого странного пришествия, было словно наполнено таинственной символикой. Аспидно-черное небо прорезали лучи прожекторов; вдоль улиц зловещими истуканами выстроились красногвардейцы; медленно, как на похоронах, ползли броневики. На перекрестках Ленин в очередной раз взбирался на башню броневика, чтобы еще раз возвестить люду, что прежний мир опрокинут и теперь ему на смену грядет новый, доселе невиданный. Слова были загадочные, их смысл был непонятен, ну разве что очень смутно. Совершалось некое ритуальное действо, и рабочие, тысячи которых в ту ночь составляли процессию, не вполне понимали, что происходит.

С Финляндского вокзала процессия направилась через Сампсониевский мост ко дворцу Матильды Кшесинской. В этом великолепном, построенном в изысканном стиле дворце еще два месяца назад жила прима-балерина императорской балетной труппы, возлюбленная великого князя Андрея Владимировича. Большевики превратили ее дворец в свой штаб. Он занимал выгодную стратегическую позицию, будучи расположен на берегу Невы поблизости от Петропавловской крепости и Троицкого моста, который вел в самый центр Петрограда. Здесь, под изумительной росписью потолков, под хрустальными люстрами, среди китайских ваз и мраморных широких лестниц, большевики вынашивали планы своей революции. Вся изящная мебель была вынесена из залов, ее заменили простые кухонные столы, лавки и стулья.

Короткое расстояние от вокзала до дворца процессия одолела за час. Была половина первого ночи. На верхнем этаже все было готово для скромного, но тем не менее торжественного чаепития в честь прибывших. Кто-то из членов социал-демократической партии должен был выступать с приветственными речами, а молодые женщины в это время должны были разливать чай из кипящих самоваров. Ленину эти церемонии были ни к чему. Ему не терпелось сразу же перейти к делу - обсуждению революционной тактики. Из толпы вокруг дворца раздавались крики - его хотели видеть, и время от времени он выходил на узкий балкон, на котором висели красные флаги.

Солдат, который слушал его, опираясь на ствол ружья, закричал ему в ответ:

На штык такого мужика! Что ж такое? Что он говорит? Пусть только спустится сюда, я ему покажу! Он, точно, сам германец! Его надо…

Но солдат не сдвинулся с места, несмотря на свою угрозу «показать ему», а так и остался стоять, опираясь на ружье. Он, как и все другие в толпе, был оглушен, сбит с толку; человек на балконе завораживал людей. Он говорил просто, самыми простыми словами, но в его словах было столько неистовой силы, убежденности и напора, что ему невольно подчинялись.

Торжественное чаепитие все же состоялось. Как и полагается, все должные приветствия были произнесены. Ленин был встречен громом аплодисментов. Появление Зиновьева вызвало лишь вежливые хлопки. Когда поток приветствий иссяк, поднялся Ленин. Напрасно от него ждали традиционной ответной речи, в которой он, казалось бы, должен был выразить товарищам по партии благодарность за теплый прием. Вместо этого они услышали такое, что все застыли, как громом пораженные. Они сидели не шевелясь, не дыша - так замирают, прижавшись к земле, перебегающие дорогу зайцы, застигнутые врасплох резким светом автомобильных фар.

Ленин говорил, стоя у стены, а остальные сидели перед ним полукругом. Смысл речи был такой: нельзя терять ни минуты; первый этап революции завершен, второй должен последовать незамедлительно; созданную в феврале республику надо уничтожить, а всю власть передать Советам, которые являются единственно возможной формой революционного правительства; земля и банки должны быть национализированы, имущество помещиков и аристократов конфисковано; пора отбросить старое, изжившее себя название «социал-демократическая партия» и называть себя отныне коммунистами. Иногда он позволял себе, отступив от темы, грубовато пошутить. Например, сказал, что по дороге в Петроград, в поезде, он и его товарищи уже были готовы прямо с вокзала отправиться в Петропавловскую крепость. Однако все вышло совсем не так. «Давайте не будем успокаиваться на мысли, что эта участь для нас уже позади».

Жена Суханова занимала видное положение в большевистской фракции, а сам он был дружен с Горьким и лично знал многих большевиков. Потому-то ему и было позволено присутствовать на этой встрече во дворце Кшесинской. Его, как и всех прочих, речь Ленина ошеломила своей силой и напором и еще - чудовищными проектами, им изложенными, последствия которых были непредсказуемы. «Он бил, бил, бил в одну цель, пока, наконец, не сломил их всех», - писал Суханов. В зале присутствовало около тридцати человек, и все они, за исключением Суханова, были далеко не новичками в партии. Они слушали Ленина молча, ловя каждое его слово, как школьники на уроке. По мере того как он разворачивал свои мысли, их лица менялись, в них появилась твердость, глаза зажигались решимостью - видно было, что они уже готовы выполнить его волю. Он учил их, как взять власть в свои руки, как передать ее Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, объяснял, каким образом новые вожди добьются «демократического» мира. Суханов не представлял, как эти Советы будут взаимодействовать, осуществляя власть. К тому же еще не было создано ни одного Совета крестьянских депутатов, и Суханов сомневался в том, что они будут созданы. А если они и возникнут, как они будут осуществлять власть, гадал журналист. Зато он прекрасно понял, что Ленин выступает за государство без государства, за некое сообщество самостоятельных коммун. Но ведь еще полвека назад эту идею выдвинули анархисты и всегда отстаивали ее. Суханов отметил поразительное безразличие Ленина к состоянию российской экономики. «Он все еще чувствует себя за границей», - подумал он. Конечно, все это была чистая импровизация, фантазия, но было очевидно, что каждое отдельное слово, каждая фраза, каждая мысль были тщательно заранее продуманы и сформулированы, что эти идеи занимали Ленина давно, что он посвятил им уйму времени и не однажды отстаивал в спорах. В ленинской речи многое не сходилось, теория странным образом не соответствовала практическому ее приложению. Казалось бы, он одобрял созыв Учредительного собрания, но в то же время отвергал идею парламентарного правления. «Нам не нужна никакая парламентская республика! Нам не нужна буржуазная демократия!» - заявлял он. Ленин говорил целых два часа. Уже вставало солнце, когда они наконец разошлись по домам. Суханов отправился к себе на квартиру, на Карповку. «Я чувствовал себя так, как будто меня били по голове цепами. Было ясно одно: мне, человеку свободному, с Лениным не по пути. С наслаждением я вдыхал утренний воздух, такой свежий по весне. Рассветало, занимался новый день».

Ленин с Крупской должны были ночевать у Марка Елизарова, мужа сестры Ленина Анны. Он жил на улице Широкой, тут же, на Петроградской стороне. И Анна, и Мария уже были там и с радостью встретили родных. Приемный сын Анны повесил над их кроватями плакаты с лозунгом из «Коммунистического манифеста»: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Ленин и Крупская тут же легли спать. «Все было настолько ясно, что слова были излишни», - писала позже Крупская.

А ясно было то, что партия теперь была окончательно в руках Ленина.

На следующее утро большевики планировали провести в Таврическом дворце собрание участников Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов. В суматохе встречи они забыли сказать об этом Ленину, а когда спохватились, стали думать: дать ему выспаться или послать к нему делегацию, чтобы его разбудили. Но вспомнив, как он говорил накануне о неотложных задачах, стоящих перед партией, они решили послать делегацию - все-таки он вождь партии, и никто из делегатов не обладал таким авторитетом, чтобы выступать от его имени. К тому же делегатам совещания предстояло обсудить вопрос о слиянии всех фракций в одну партию. Взгляды Ленина пока что были известны только тридцати партийцам, которые присутствовали на собрании во дворце Кшесинской, закончившемся рано утром. Необходимо было довести его мнение до сведения рядовых членов партии.

Ленин проснулся в десять часов утра, и очень скоро после этого к нему прибыла делегация. До сих пор, выступая на ту или иную тему, он часто импровизировал: то расскажет, каким должно быть революционное государство, то выдвинет теорию следующего этапа борьбы за власть. И вот назрела необходимость придать этим идеям форму, пункт за пунктом выстроить в логической последовательности все, что вызрело в его сознании. Короче говоря, необходимо было начертать революционную программу, в основу которой должны были лечь ранее озвученные им, но еще не легшие на бумагу тезисы. Он тут же взялся за перо и набросал чернилами подзаголовки своей новой программы. Подробно развивать программу у него не было времени, и было решено, что, пока он будет говорить, два товарища будут записывать его слова. Чтобы не сбиться, Ленин сделал себе шпаргалку - на небольшом листке бумаги мелким почерком изложил сжатый план выступления. Именно в этом клочке бумаги сосредоточились основные его мысли: здесь были зафиксированы этапы, которые, как он полагал, должны были привести человечество к новому мировому порядку.

По своему значению этот листок бумаги можно поставить в один ряд с Великой хартией вольностей или с американской Декларацией независимости. Но последствия… Они превзошли все ожидания. Подобно запущенному в озеро камню, после чего еще долго-долго расходятся по воде круги, документ этот будет постоянно будоражить и мутить человеческое сознание, распространяя по всему миру заложенные в нем идеи. За всю свою жизнь Ленин не написал странички, подобной этой, - странички, которая обладала бы столь многообещающей разрушительной силой.

1) Отношение к войне.

Никаких уступок «революционному оборончеству».

2) «Требование от Временного правительства» «отказа от завоеваний». (?) Отношение к Временному правительству. (?) Отношение к Советам рабочих депутатов.

2bis) Критика Советов рабочих депутатов.

3) Не парламентарная республика, а республика Советов рабочих, батрацких, крестьянских и солдатских депутатов.

(?) Уничтожение армии, чиновничества, полиции.

(?) Плата чиновникам.

4) Своеобразие задач пропаганды, агитации и организации в период перехода от первого этапа революции ко второму. Максимум легальности.

Добросовестные, но обманываемые буржуазией сторонники только «войны по необходимости» «войны не из-за завоеваний» и их обман буржуазией.

5) Аграрная программа.

(?) Национализация. (Конфискация всех помещичьих земель).

(?) «Образцовые хозяйства» из каждого крупного имения под контролем Совета батрацких депутатов.

+(?) Центр тяжести в Советах батрацких депутатов.

6. Один банк под контролем Советов рабочих депутатов.

6bis) Не введение социализма сразу , а немедленный, систематический, постепенный переход Советов рабочих депутатов к контролю общественного производства и распределения ресурсов.

Перемена программы и названия.

Обновление интернационала. Создание революционно-интернационального…

«Апрельские тезисы» - за всю свою жизнь Ленин не написал странички, подобной этой, которая обладала бы столь многообещающей разрушительной силой.

Таковы были тезисы, набросанные Лениным в спешке тем утром, на следующий день после его прибытия в Петроград. Он так сокращает слова, что прочесть их удается с большим трудом. Мысли его разбросаны там-сям по странице, но впечатление это ошибочно. Именно так расположенные, они приобретают особую силу. Он объявляет программу, специально рассчитанную на то, чтобы возмутить все другие революционные партии, чтобы порвать с ними, чтобы уничтожить их; ведь революция должна влиться в русло, проторенное исключительно им, и больше никем. И только походя, как бы между прочим, он объявляет об отмене армии, чиновничества, полиции.

В наши дни этот листочек бумаги, уникальный по своему значению, выставлен как ценный экспонат в Центральном музее Ленина в Москве. Его обрамляет тяжелая рама, затянутая в красный бархат. Наверное, он того заслуживает. И дело не только в том, что ни один из документов XX века не имел столь громадного воздействия на человечество, населяющее нашу планету, как этот, а еще и в том, что ни одна из его работ не обнаруживает с такой очевидностью силу Ленина, но одновременно и его слабость. В каком-то смысле эта нервно исписанная страничка является своего рода великолепным портретом Ленина, но как бы в абстрактном стиле.

«Апрельские тезисы», как их позже назвали, отличаются тем, что в них все проблемы заострены до предела. На этот раз формальный язык социалистических лозунгов, пусть местами неточный, страдающий повторами, начинает звучать как нешуточная угроза, приобретая очень опасный смысл. Еще бы! На одной-единственной страничке Ленин предписывает уничтожить российское государство, в котором, между прочим, сам живет и дышит. Тема разрушения пронизывает тезисы: парламент отменяется, как, впрочем, и республика; одним ударом уничтожаются армия, чиновничество, полиция; банки закрываются, земля отнимается у тех, кто ею владеет. Социализм тоже отменяется или откладывается на неопределенное время. Потому что единственная задача - это контроль над средствами производства, который будет осуществлять Совет рабочих депутатов. Социал-демократическая партия прекращает свое существование, теперь ее заменит коммунистическая партия. Самая первая фраза: «Никаких уступок „революционному оборончеству“» - означает, что война тоже отменяется.

В полдень, когда он выступал на заседании, проходившем на хорах Таврического дворца, семь приведенных выше тезисов разрослись до десяти. Кое-что ему пришлось дополнить, развить. Теперь его тезисы звучали наподобие новых заповедей, возвещаемых народу новоиспеченным «Моисеем». Оглашая пункт за пунктом, Ленин говорил медленно, чтобы дать возможность стенографистке точно записать его слова. Но временами он начинал вдаваться в разъяснения и тогда спешил, забывая о стенографистке. Поэтому текст стенограммы местами непонятен, какие-то слова пропущены, и о смысле сказанного можно догадаться только из контекста. Например, то место, где он высказывается против ведения революционным правительством оборонительной войны с Германией, в стенографическом отчете записано так: «Революция - вещь трудная. Без ошибок нельзя. Ошибка в том, что мы (не разоблачили?) революционное оборончество во всей его глубине. Революционное оборончество - измена социализму. Недостаточно ограничиться… Должны признать ошибку. Что делать? - Разъяснять. Как дать… которые не знают, что такое социализм… Мы не шарлатаны».

Когда мы читаем такие неполные отрывки, у нас иногда создается ощущение, что и в полных отрывках отсутствует четкость мысли. Он зачем-то повторяет: «Мы не шарлатаны». Он критикует, атакует, бьет, но все его удары как будто мимо цели. Он, как слепой, отчаянно размахивает кулаками, не зная, где его враг. Он ругает большевиков за то, что они доверяют Временному правительству, и считает, что пора это прекратить. Лучше остаться одному против сотни врагов, чем капитулировать перед Временным правительством, говорит он. Кое-кто любит щеголять возвышенными фразами. С какой целью? «Единственное, что губило все революции, это - фраза, это лесть революционному народу». Фразой обольщали народ. Революционеры и сами обольщались пышными фразами. «К народу надо подходить без латинских слов, просто, понятно», - учит Ленин, а в тех же тезисах при этом полно латинских слов. О крестьянах он и впрямь говорит просто: «Что такое крестьянство? Мы не знаем, статистики нет, но мы знаем, что сила». Странно слышать от него такое, потому что статистических данных по этому вопросу было сколько угодно, да и сам он в прошлом занимался статистикой весьма основательно. О том, чтобы дать землю крестьянам, речи вообще не идет. Вместо этого он говорит об образцовых хозяйствах, созданных на месте больших земельных угодий; контролировать их будут Советы крестьянских депутатов. Полицию тоже возьмут под свой контроль Советы. Гораздо убедительней прозвучал его призыв: «…Научитесь управлять - нам некому помешать…»

Местами его речь способна ввести в заблуждение. Он говорит так, как будто большевистская революция уже победила. Например, у него есть откровение такого рода: «Диктатура пролетариата есть, но не знают, что с ней делать. Капитализм перешел в государственный капитализм…» Но в апреле 1917 года России еще было далеко до диктатуры пролетариата, а до государственного капитализма еще надо было дожить, может быть, год, а то и целый век. «Искусство управлять ни из каких книжек не вычитаешь», - заявил он. Так оно и будет: Россия превратится в нечто вроде химической лаборатории. Над ней будут ставить опыты, один неудачнее другого.

В заключительной части своей речи он слегка занимается самобичеванием, но одновременно с этим защищает свою позицию. «Лично от себя - предлагаю переменить название партии, назвать Коммунистической партией », - говорит он. Любопытно, что это был тот исключительный случай, когда он выступал от себя лично, а не от лица партии. Далее: «Большинство с.-д. во всем мире социализм предали и перешли на сторону своих правительств…» Итак, старое название партии ему уже не подходит, оно потеряло для него смысл. Оно как грязная сносившаяся рубашка, которую пора выбрасывать. Тоже как-то странно, ведь он посвятил больше половины своей жизни борьбе за социал-демократию. Однако, предлагая это, он боится, что товарищи по партии окажутся слабыми, подверженными воспоминаниям и не захотят от них отказываться. И тогда он бросает: «Хотите строить новую партию… и к вам придут все угнетенные!»

В основу «Апрельских тезисов» легли те самые семь пунктов, спешно написанные им на листке бумаги перед собранием в Таврическом дворце. Опуская детали, их можно изложить так:

I. Недопустимы ни малейшие уступки «революционному оборончеству». Пролетариат может дать свое согласие на революционную войну только при условии перехода власти в руки пролетариата и бедного крестьянства, а также если война не имеет завоевательного характера. «Братание».

II. Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии, ко второму ее этапу, который приведет к власти пролетариат и беднейшие слои крестьянства. Переход характеризует максимум легальности. Россия сейчас самая свободная страна в мире из всех воюющих стран. Широкие массы пролетариата совсем недавно пробудились к политической жизни, от большевиков требуется умение приспособиться к быстро меняющимся условиям политической жизни.

III. «Никакой поддержки Временному правительству, разъяснение полной лживости всех его обещаний, особенно относительно отказа от аннексий».

IV. «Признание факта, что в большинстве Советов рабочих депутатов наша партия в меньшинстве…» Поэтому задачей большевиков должно стать терпеливое, систематическое и настойчивое разъяснение массам ошибок тактики С.Р.Д.

V. Не парламентарная республика, а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов «по всей стране, снизу доверху».

Устранение полиции, армии, чиновничества. Регулярную армию должны заменить вооруженные народные массы. Офицеры должны получать жалованье, не превышающее среднюю заработную плату квалифицированного рабочего.

VI. Национализация помещичьих земель; создание образцовых хозяйств.

VII. Слияние всех банков в единый общенациональный банк, контролируемый Советом рабочих депутатов.

VIII. «Не „введение“ социализма, как наша непосредственная задача, а переход… к контролю со стороны С.Р.Д. за общественным производством и распределением продуктов».

IX. Задачи партии: немедленный съезд партии, изменение ее программы с тем, чтобы в ней было записано требование о построении коммунистического государства по образцу Парижской Коммуны. Название партии тоже должно быть изменено.

X. «Обновление Интернационала.

Инициатива создания революционного Интернационала, Интернационала против социал-шовинистов и против „центра“».

В дискуссии, которая последовала за выступлением Ленина, некоторая часть большевиков выразила несогласие с его идеями, мотивируя это тем, что думать о социалистической революции еще преждевременно, а если момент нее и назрел, они не были уверены в том, что ее следовало осуществлять в форме, о которой постоянно твердил Ленин, называя ее «единственно верной». От его пламенного энтузиазма минувшей ночи, когда он выступал перед ликующей толпой, ничего не осталось. Теперь речь его звучала сухо, деловито. За это время люди успели подумать, взвесить его слова. Впечатления восторженной встречи на Финляндском вокзале стерлись.

Дебаты большевиков еще продолжались, когда меньшевики, заседавшие в зале на нижнем этаже, заявили, что ждать больше не намерены. Давно пора было начинать запланированное собрание обеих фракций, целью которого было их объединение. Меньшевики послали на верхний этаж записку с пометкой «срочно», содержавшую приглашение на совместное собрание, а Ленину даже предлагалось выступить перед расширенной аудиторией. Такой возможности Ленин упустить не мог. Меньше всего он желал слияния двух фракций, его отношение к меньшевикам было известно, но он выступил, и тут начался страшный скандал.

С самого начала Ленин твердо дал понять, что говорит исключительно от своего имени. Он пошел один против всех, и хотя большевики пытались ему аплодировать, он чувствовал, что и в их рядах растет несогласие с его идеями. Меньшевики были возмущены до предела. Они понимали, что, если ленинские тезисы будут приняты, дальнейшее развитие событий приведет только к одному - к диктатуре Ленина. Тезисы были его единоличным детищем. Весь ход его мысли выводил в обход теории Маркса прямо на след Нечаева, а заодно и Бакунина. Вот где были «зарыты» его идеи. Иосиф Гольденберг, член ЦК большевистской фракции и старый товарищ Ленина по оружию, пришел в такое негодование, что открыто заклеймил Ленина как наследника бакунинских идей. «Место великого анархиста Бакунина, пустовавшее в течение многих лет за неимением достойного наследника, теперь занимает Ленин, - заявил он. - Все, что мы сейчас слышали, есть не что иное, как отрицание социал-демократической доктрины и научного марксизма. То, что мы сейчас выслушали, есть очевидная и недвусмысленная декларация анархизма. Ленин стал наследником Бакунина. Ленин, марксист, вождь боевой социал-демократической партии, умер. Ленин-анархист родился». Но на этом Гольденберг не остановился. Он обвинил Ленина в том, что тот хочет развязать гражданскую войну в самый разгар революции. Гольденберг с негодованием говорил о Ленине и его спутниках как о «врагах, прибывших из-за границы под видом друзей».

Церетели в своем выступлении не был столь суров. Он все еще питал надежды на объединение социал-демократов. Церетели счел уместным напомнить Ленину аксиому Маркса, гласящую, что если одиночки могут ошибаться, то классы не ошибаются. Он даже сказал, что его не пугают заблуждения Ленина, и протянул ему руку, предлагая добрые отношения. Только одна Александра Коллонтай бросилась защищать Ленина. Но ее речь была излишне пылкой, нелогичной, сбивчивой и прозвучала слабо. Часть большевиков, возмущенных ядовитыми насмешками меньшевиков, покинула зал. Ленин, не допускавший, чтобы с ним расправлялись его же оружием, ушел вместе с ними. Крупская была подавлена. Только что она была свидетельницей блистательного триумфа своего мужа и вот теперь наблюдала его поражение. Чхеидзе, который вел собрание, проследил за тем, как Ленин покинул зал, и тогда заметил: «Пусть себе живет без революции, а мы, оставшиеся здесь, будем продолжать идти по дороге революции».

Присутствовавший тогда на собрании Суханов подумал, что Ленин совершил огромную ошибку, огласив свои теоретические тезисы. Ему представлялось, что тот пересмотрит свою позицию, отойдет от своих заблуждений и вернется в лоно партии. «Нам и в голову не могло прийти, что Ленин ни на дюйм не отступит от своих абстракций, - писал он позже. - И уж меньше всего мы ожидали, что он сможет одержать верх не только над революцией, не только над всеми, кто активно в ней участвовал, не только над всем Советом, но даже над своими же большевиками». Еще прошлой ночью весь Петроград был у его ног. Теперь он был один. Казалось, это его вполне устраивало.

И все же Ленин был глубоко уязвлен. Его партия нападала на него не менее яростно, чем его враги. Едва «Тезисы» были напечатаны в «Правде», как против них выступил Каменев. Ленин печатал их от своего имени, под публикацией стояла только его подпись, и это было отмечено; ни у одной большевистской организации не возникло намерения дать список фамилий под подписью «Ленин». Несколькими днями позже в газете «Дело Народа» появилась заметка Виктора Чернова. Это была краткая, но поразительно точная и глубокая характеристика Ленина в период его возвращения из эмиграции в Россию. В ней говорилось: «Ленин - человек огромных способностей, но в условиях ненормального существования в подполье его способности не развивались, были чудовищно задавлены, изуродованы. Ленин мог бы о себе сказать: „Я не знаю, куда я иду, но я все равно иду туда со всей своей решимостью“. Несомненно, Ленин предан делу революции, но у него эта преданность замыкается на самом себе: „Государство - это я!“ Для него нет разницы между его личной политикой и интересами партии, интересами социализма. Ленин обладает необычайным интеллектом, но односторонним. Ленин абсолютно искренний человек, но с ограниченным кругозором. Именно поэтому моральное чувство у него притуплено. Социализм Ленина - грубый, примитивный; он действует топором там, где следует применить скальпель».

Это было честное, непредвзятое мнение, к тому же не лишенное прозорливости, - ведь в те смутные дни здоровенный топор в руках «врачевателя» был гораздо популярнее деликатного, требующего определенного искусства, скальпеля.

А между тем люди начали задаваться вопросом: как Ленин смог в опломбированном поездё проехать по территории Германии? И что он пообещал немцам в благодарность за то, что Германия предоставила ему все возможности для возвращения в Россию? Первые восторги от встречи с ним улетучились, и многие забеспокоились: уж не предатель ли он? Подобные настроения стали распространяться и среди большевиков, несмотря на то, что Ленин предъявил им документы, подписанные самыми известными социалистами Швейцарии, Германии и Швеции, из которых было ясно, что Ленин не вступал ни в какой сговор с Германией. Товарищи по партии все-таки подозревали, что в этой истории Ленин чего-то не договаривает.

«Апрельские тезисы», призывавшие народ к гражданской войне против буржуазии, как нельзя лучше отвечали интересам Германии. В Верховном командовании германскими войсками торжествовали. «Возвращение Ленина в Россию прошло успешно, - сообщал Штайнвакс, германский агент в Стокгольме. - Он действует точно, как нам хотелось бы». Так оно и получалось. Но мало кто из причастных к делу германских официальных лиц мог всерьез считать, что Ленин был способен выполнять чьи-то распоряжения.

Не то в России. Молодой офицер, первым встретивший Ленина на платформе Финляндского вокзала, заявил на страницах петроградской газеты, что совершил ужасную ошибку. Он признавался, что его охватывает чувство жгучего стыда, - еще бы, ведь он публично, у всех на виду приветствовал изменника родины. Намного серьезнее был отклик со стороны моряков Балтийского флота, тех самых, что стояли в почетном карауле при встрече Ленина. В подписанной ими резолюции говорилось: «Узнав, что Ленин вернулся в Россию с согласия Его Величества германского императора и короля Пруссии, мы выражаем глубокое раскаяние в том, что принимали участие в торжественной встрече. Если бы мы знали, какими путями он вернулся, не было бы радостных „Ура!“. Вместо этого он услышал бы наши негодующие крики: „Долой! Убирайся туда, откуда приехал!“»

Ленин больше не был народным героем Петрограда. За одну ночь он превратился в шпиона и провокатора. Вокруг дворца Кшесинской собирались толпы. Люди требовали, чтобы Ленина арестовали. Раз или два Ленин появлялся на балконе, пытаясь сказать что-то в свое оправдание, опровергнуть нелепые слухи. Затем он просто перестал показываться. В своей жизни Ленин перенес немало ударов. Он был уверен, что перенесет и этот. Он начал терпеливо и упорно убеждать большевиков в своей правоте. Растолковывая тезис за тезисом, он доказывал им, что «Апрельские тезисы» вовсе не бред сумасшедшего, как отозвался о них Плеханов, а реальный план захвата власти; если целью большевиков было вырвать власть из рук проклятой буржуазии, то никаким иным способом добиться этого нельзя. Ленин был своего рода специалистом в вопросе о власти. Это был единственный человек в партии, посвятивший свою жизнь изучению именно феномена власти. Его слушали с большим вниманием. К моменту открытия 7-й конференции партии большевиков ему удалось-таки в значительной мере вернуть себе утраченное влияние среди товарищей.

А Петроград тем временем сотрясали одно за другим грозные события. Было общее ощущение, что ни одна из проблем, стоявших перед страной, так и не будет решена. Дух безнадежности овладевал столицей. Бесконечные разговоры о власти подтверждали лишь то, что власти не было и не было партии, способной найти жизненно важные решения. Мрачное ожидание и сознание собственного бессилия у людей сменялись яростным гневом - люди не могли так дальше жить, нужен был выход накопившемуся отчаянию, и они бунтовали. 4 мая на Невском проспекте начались беспорядки. По широкой улице двинулась многолюдная процессия с плакатами, на которых было написано: «Да здравствует Временное правительство!». Навстречу им шла другая процессия, с другими лозунгами: «Долой Временное правительство!». Обе процессии сошлись. В толпе было много красногвардейцев. Кое-где вспыхнули драки, а ко второй половине дня беспорядки приняли угрожающий характер. Целый батальон солдат Финляндского пулеметного полка вместе с матросами и солдатами из резервных отрядов строевым шагом направился к Мариинскому дворцу. Когда их спрашивали, куда они идут и зачем, они отвечали: «Идем арестовывать Временное правительство!» К ним поспешил Чхеидзе, который как председатель Петроградского Совета пользовался большим авторитетом. Чхеидзе отговорил солдат арестовывать членов Временного правительства, объяснив, что это ровно ничего не решит, и солдаты вернулись в казармы. Ленин отрицал свою причастность к попытке арестовать Временное правительство, но к его заверениям относились скептически. В те дни он испытывал врага на прочность, посылая преданных ему людей на улицы баламутить народ. На следующий день беспорядки усилились, начались перестрелки. Революция приняла боевое крещение.

По всей вероятности, конкретным поводом для беспорядков послужило заявление министра иностранных дел Милюкова, в котором говорилось, что русский народ готов биться бок о бок со своими союзниками до окончательной победы над Германией. Правые ликовали, зато у левых это заявление вызвало бурю протестов. Оно, как катализатор в химическом процессе, ускорило ход событий. Правительство было обречено. Ему так и не удалось решить ни одной из острых проблем дня - голода, войны, вопроса о крупном землевладении; оно не было готово к необходимым революционным преобразованиям внутри самого правительства. Многие функции правительства взяли на себя Советы. Две эти власти находились в постоянном конфликте, и дальше терпеть такое положение было нельзя. Требовалось коалиционное правительство, в состав которого вошли бы и представители Советов. Милюков ушел в отставку; председатель правительства князь Георгий Львов призвал Советы влиться во Временное правительство. Впервые к управлению страной были допущены эсеры и социал-демократы. От фракции меньшевиков в правительство вошел Церетели, ставший министром почт и телеграфов. Эсер Чернов занял важный пост министра земледелия. Большевиков в коалиционное правительство не пригласили, да они и сами не пошли бы в него. Ленин ограничился колкими замечаниями по поводу его нового состава, от которого, по его словам, ничего путного ждать не приходилось.

Правительство царствовало, но не управляло. Рабочие объявляли забастовки и выходили на улицы, солдаты бежали с фронта; по улицам городов слонялись людские толпы, ища, на кого бы излить свое недовольство. Суханов, никогда не питавший почтения к имущим классам, посвящает многие страницы своих воспоминаний описанию хаоса и анархии, царивших тогда в России. Самосуды, грабежи, поджоги дворцов и особняков, неповиновение властям стали обычными явлениями в период весны и наступающего лета 1917 года. Из всего кабинета министров, пожалуй, единственным человеком, имевшим авторитет, был военный министр Керенский. С его мнением считались остальные министры, он был в состоянии поддерживать моральный и боевой дух армии; он изнурял себя, постоянно выступая с пламенными речами, в которых пытался внушить согражданам, что революция способна пережить все, но только не потерю духа. А между тем страной все заметнее овладевало чувство безнадежности и отчаяния.

Только Ленин знал, что надо делать, - подливать масла в огонь, пока не вспыхнет настоящий пожар. Необходимо было стереть с лица земли существующий режим путем вооруженного восстания и на обломках его установить власть большевиков. В начале апреля, когда он вернулся в Петроград, в столице насчитывалось всего пятнадцать тысяч большевиков на два миллиона жителей. К началу июня это число значительно возросло. Программа большевиков была краткой и четко сформулированной: «Вся власть Советам!»; «Долой капиталистов!»; «Долой войну!» - ну как не согласиться с такими лозунгами? И пока правительство осторожничало и колебалось, как циркач, балансирующий на туго натянутой проволоке, и старалось угодить сразу всем конфликтующим сторонам, большевики, нацеленные на удовлетворение нужд исключительно рабочего класса, выжидали момент, когда эту проволоку можно будет перерезать. Время им благоприятствовало, потому что анархия с каждым днем нарастала и ситуация становилась все более невыносимой.

В те дни Ленин почти не показывался. Суханов отмечал, что Ленин, «как настоящий аристократ», благородно держался в стороне. Он редко посещал заседания Петроградского Совета и лишь изредка появлялся на публике, как видно, больше для того, чтобы разведать настроения в народе, чем пытаться разжигать страсти толпы. Он не прекращал писать короткие ядовитые статьи. В одном из номеров «Правды» было помещено сразу пять таких его статей. Ничего положительного, обнадеживающего они не содержали; не было там никаких серьезных, разумных доводов, достойных упоминания. Они преследовали иную цель - будоражить, отнимать надежду на будущее. Именно в тот период он трудился не покладая рук, занимаясь изучением условий, необходимых для того, чтобы поднять вооруженное восстание. Эту тему он редко поднимал в своих работах.

Почти с первого дня своего возвращения в Россию Ленин понимал, что поднять вооруженное восстание не так уж сложно. Надо было только выбрать подходящий момент и осуществить задуманное твердой, безжалостной рукой. Парижская Коммуна и московское восстание 1905 года потерпели поражение оттого, что и народ, и новая власть были истощены войной; у них не было достойной руководящей силы; революционеры были разобщены между собой. Надо было извлечь уроки из этих двух опытов революционной борьбы. Главный урок был такой: необходима координация всех сил и единый план боевых действий. Да, те попытки не удались. Но летом 1917 года условия для вооруженного восстания в России были самые что ни на есть благоприятные, такого еще в прошлом не бывало. Другой возможности могло и не представиться. Сам же Ленин в своих «Апрельских тезисах» говорил о необычайной свободе, которая была дана различным революционным группировкам. Он употребил слова «максимум легальности», имея в виду на самом деле бессилие закона. Февральская революция уничтожила полицию, но не ввела ей никакой замены. Ленин боялся, что Временное правительство восстановит полицию, чтобы стабилизировать ситуацию, и задумывался над тем, как создать всенародную милицию, которая взяла бы на себя функции полиции. Если всенародная милиция будет под контролем большевиков, то разогнать Временное правительство не составит никакого труда. Петроградский Совет тоже можно будет упразднить, поскольку верховная власть неминуемо перейдет в руки тех, кто будет во главе всенародной милиции.

Свои соображения по этому поводу Ленин изложил в статье, напечатанной в газете «Правда» 18 мая. Он перечислил в ней функции, которые должна взять на себя всенародная милиция:

«Всенародная милиция, это значит воспитание в демократии действительно масс населения.

Всенародная милиция, это значит управление бедными не только через богатых, не через их полицию, а самим народом, с преобладанием бедных.

Всенародная милиция, это значит, что надзор (за фабриками, за квартирами, за распределением продуктов и пр.) способен не остаться на бумаге.

Всенародная милиция, это значит, что распределение хлеба пойдет без „хвостов“, без всяких привилегий для богатых».

Но он был достаточно осторожен и не прибавил, что всенародная милиция станет боевым отрядом революции большевиков. Выступая перед аудиторией, он все еще говорил о Советах как об органе революционной власти, и лозунг «Вся власть Советам!» останется боевым кличем партии большевиков вплоть до самой победы Октябрьской революции.

Наиболее дальновидным членам Временного правительства было понятно, что большевики попытаются захватить власть. Но вопрос заключался в том, когда это случится и возможно ли это предотвратить. Было очевидно, что идет широкомасштабная подготовка к вооруженному мятежу. 16 июня 1917 года, в день открытия 1-го Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских делегатов, Ленин выступил так, как будто власть почти была в его руках. Церетели в своей речи сказал, что нет такой партии, которая взяла бы власть в свои руки, правительство и впредь должно представлять интересы всех слоев общества. Фраза была нечетко сформулирована, и можно было истолковать ее как категорический запрет любой политической партии претендовать на власть, - мол, ни одна партия не посмеет пойти на это; явный ляпсус оратора, и Ленин не мог этим не воспользоваться. Вскочив, он прокричал: «Есть!» И продолжил на трибуне:

«- …Гражданин министр почт и телеграфов… говорил, что нет в России политической партии, которая выразила бы готовность взять власть целиком на себя. Я отвечаю: „есть! - произнес он уверенно. - Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком“».

Солдаты и матросы на галерке одобрительно зашумели: им понравилась смелость такого выступления. Керенский счел нужным предупредить, что крах Февральской революции может иметь страшные последствия. Вооруженное восстание приведет к власти диктатора, начнется кровопролитие. Но Ленина это не остановило.

Съезд еще шел, когда Ленин решил снова испытать свои силы. 22 июня вооруженные отряды рабочих и красногвардейцы получили приказ подойти к Мариинскому дворцу, где заседало Временное правительство. Чхеидзе узнал об этом в последний момент, но все-таки сумел, употребив весь свой авторитет председателя Петроградского Совета, остановить вооруженных людей, направлявшихся ко дворцу. «Это не что иное, как заговор! - кричал в гневе Церетели. - Сегодня их удалось остановить, потому что мы почуяли, что должно случиться, но они возобновят свои попытки завтра, и послезавтра, и послепослезавтра. Есть единственный способ их остановить. Мы должны разоружить большевиков!» Но разоружать большевиков было уже поздно. Почти половина рабочих Петрограда и половина петроградского гарнизона были на стороне большевиков. Люди не видели во Временном правительстве силу, способную контролировать ситуацию. Теперь это был только вопрос времени. Большевики готовили путч, и причем такого размаха, что никакой авторитет Чхеидзе не помог бы.

Но попытка путча была неудачна. Объяснить причину столь катастрофического провала так никто и не смог. Выступление готовили тщательно и упорно в течение трех недель. Под ружьем стояли моряки Кронштадта, батальон Первого пулеметного полка и рабочие Путиловского завода. Большевистские агитаторы употребили все усилия, чтобы привлечь на сторону мятежников войска, поддерживавшие Временное правительство. Они раздали оружие рабочим заводов и фабрик. Были отпечатаны прокламации, призывавшие к восстанию. Оставалось только дать команду всем, всем, всем - и идти против Временного правительства. По каким-то причинам приказ не был отдан. Два дня матросы и солдаты маршировали по улицам Петрограда, выкрикивали лозунги, расправлялись с теми, кто пытался им помешать, грозили свергнуть Временное правительство, но ни разу не приблизились ко дворцу, где заседали министры, настолько, чтобы вызвать у них серьезные опасения.

Это странное восстание началось 16 июля. В тот день Первый пулеметный полк подошел к Таврическому дворцу, угрожая взять его штурмом. К ним примкнули около двадцати пяти тысяч рабочих Путиловского завода и тысячи других мастеровых. Но, подойдя ко дворцу, они растерялись, не зная, что делать. Это была неорганизованная толпа. Они стали выкрикивать: «Долой Временное правительство! Вся власть Советам!» Движение из-за них было остановлено. По улицам сновали грузовики, битком набитые красногвардейцами. «Ощущалось волнение, окрашенное гневом, но энтузиазма не было», - писал Суханов. Наверное, это отсутствие энтузиазма у людей и убедило большевиков в последний момент в том, что время для путча еще не назрело. И Троцкий, и Ленин категорически отрицали свою причастность к неожиданной вспышке возмущения в неуправляемых массах, но факты свидетельствовали против них. Было ясно одно: что-то в их планах не задалось. Власть сама шла к ним в руки, препятствий не было. Объяснить такой оборот дела можно лишь тем, что подавляющее большинство населения было против большевиков, и вряд ли они были в состоянии надолго удержать власть в своих руках. Понимая это, большевики решили не выступать.