Ученый и футуролог, основатель Университета сингулярности в Кремниевой долине Хосе Луис Кордейро рассказал в интервью RT о том, какие современные научные открытия дают надежду на создание технологии омоложения человеческого организма.
По его словам, уже найден механизм остановки старения, проверенный на экспериментах с клетками, органами и целыми организмами, например с мышами. В недавнем исследовании продолжительность жизни мышей удалось увеличить почти втрое, что эквивалентного 300 годам человеческой жизни, при этом мыши оставались здоровыми.
Такие же эксперименты были проведены и на комарах, которым удалось продлить жизнь до возраста, аналогичного 400 человеческим годам, а черви, по данным исследования, и вовсе смогут просуществовать 600-1000 лет жизни человека.
Мы постоянно узнаём что-то новое - и такие результаты были достигнуты всего за 10 лет. Представьте, что же будет еще через 10 лет! Когда эти технологии усовершенствуют, их можно будет применять к людям. Мы сможем жить дольше, сохраняя организм в хорошем состоянии, а наша конечная цель - получить возможность жить вечно, поделился Хосе Луис Кордейро.
Жить вечно
Предела продолжительности человеческой жизни нет, к тому же есть бессмертные клетки - стволовые, чей срок жизни не ограничен. Но чтобы их «бессмертность» не закончилась, их нужно содержать в соответствующей среде, так как при смерти человека они умирают вместе с организмом, хоть и сохраняют свою молодость, пояснил ученый.
Кроме стволовых, ученые активно изучают раковые клетки, так как они тоже биологически бессмертны.
Если медицина так стремительно развивается и вскоре ученые получат ответ на вопрос, как жить вечно, у многих появляются опасения: а будет ли это доступно обычным людям? Действительно, что станут делать власти разных стран, когда новые методы лечения заболеваний будут найдены, но окажутся в руках частных компаний, где приобрести «эликсир молодости» смогут лишь обеспеченные люди?
Хосе Луис Кордейро сравнил появление новой вакцины с сотовыми телефонами, которые, когда только появились на рынке, были далеко не совершенными:
Как правило, технологии на начальном этапе разработки стоят очень дорого, при этом их эффективность оставляет желать лучшего. Когда технология демократизируется, она становится дешевле, и в то же время повышается ее эффективность. Так что первому «бессмертному» человеку, возможно, придется потратить миллиарды долларов, и, что самое ужасное, не исключено, что он все же умрет, поскольку технология к тому моменту еще не достигнет нужного уровня.
Замороженные люди
Одним из первых шагов на пути к достижению бессмертия была криоконсервация, или замораживание живых биологических объектов с возможностью восстановления их биологических функций после размораживания. На сегодняшний день почти 300 человек находятся в состоянии глубокой заморозки.
Ученые верят в возможность вечной жизни и продолжают разрабатывать новые способы достижения этой задачи, но сколько это займет времени, никто не знает. На случай, если это произойдет не скоро, ученые разработали «план Б» - криоконсервацию, благодаря которой люди могут храниться в состоянии глубокой заморозки, а затем возвращаться к жизни.
Эта технология существует около 50 лет, и сегодня наших знаний достаточно для сохранения маленьких клеток, некоторых тканей и органов. Случаев возвращения к жизни человеческого тела еще не было, однако удавалось выводить из заморозки червей, рассказал ученый.
Люди Х
По словам футуролога, мы живем во времена, когда чудеса возможны, и уже через 20-30 лет будет раскрыта тайна бессмертия.
Мы начнем общаться с помощью телепатии, один мозг будет напрямую связываться с другим. Сегодня наша коммуникация несовершенна, ведь устная речь - это очень неэффективная технология, я бы сказал, примитивная, считает Хосе Луис Кордейро.
Помимо развития медицины, сейчас вовсю работают над созданием сверхискусственного интеллекта, который уже через несколько лет не будет казаться нам фантастикой.
Хосе Луис Кордейро говорит, что за следующие 20 лет произойдет больше изменений, чем за последние 2 тысячи лет. Прогнозы ученого поражают воображение: если все действительно пойдет по такому сценарию, человечеству откроются новые возможные для изучения мира и себя.
Но тут появляется главный вопрос: готовы ли мы к этому?
Вопросы вечной жизни интересовали человека всегда. На каждом континенте были свои бессмертные – и на Востоке, и в Скандинавии, и у коренных Американских индейцев. Символы вечной жизни: живая вода и молодильные яблоки, связанные с вечной молодостью и бессмертием - излюбленные атрибуты русских сказок.
Есть бессмертные персонажи и в Библии. Например, в Ветхом Завете таких несколько: Илия, Моисей, Мельхиседек и Енох. А в начале периода, описанного в Святом Писании, люди вообще жили до 1000 лет.
Но Библия и сейчас гарантирует вечную жизнь. В будущем. Верующий человек после окончания настоящей и несовершенной жизни имеет возможность получить от Бога вечную - божественную жизнь, «ибо возмездие за грех - смерть, а дар Божий - жизнь вечная». (Послание к Римлянам, 6:23)
«Таблетка вечной жизни»
С точки зрения науки радикальное увеличение продолжительности жизни и практическое достижение биологической вечной жизни является важнейшей и вполне решаемой задачей человечества. Даже на настоящем этапе.
Сегодня ученые еще не нашли «таблетку вечной жизни». Но генетика, клонирование, стволовые клетки уже призваны защитить нас от болезней и старости, а криоцентры - освободить от страха перед смертью.
Иммортализм
Понимание того, что устранение смерти может быть достигнуто средствами науки будущего, начало формироваться еще в XVII веке. Однако предпосылки для синтеза разрозненных идей в целостную философскую систему cформировались только к началу XX века. Это направление на стыке философии и естественных наук, изучающих проблемы физического бессмертия, назвали научным иммортализмом. Имморталисты считают, что радикальное продление жизни человека вплоть до достижения им физического бессмертия достижимо вполне научными средствами.
Основы этого учения были заложены в 1910-1920 годы в русском космизме, который и является прототипом современного научного иммортализма. В начале XX века идеи физического бессмертия, достижимого через научный прогресс, разрабатывали и пропагандировали наши соотечественники. Н.Ф. Федоров доказывал возможность воскрешения потомками умерших предков, а И.И. Мечников - один из основателей геронтологии, - обосновывал возможность разработки методов антистарения.
Современной науке хорошо знакомы механизмы старения. Едва ли не решающее значение в разрушении организма придаётся повреждающему действию свободных радикалов. Это агрессивные молекулы кислорода, которые образуются в процессе обмена веществ. Имея неспаренный электрон и вступая в химические реакции с различными веществами в наших клетках они окисляют и разрушают их. Именно они отнимают не один десяток лет нашей жизни. А часто являются виновниками таких заболеваний, как рак, болезни сердца и сосудов.
«Система ремонта»
Но в организме есть «системы ремонта», которые способны восстанавливать повреждения. Правда действуют они не бесконечно. На первом этапе жизни наши клетки способны довольно быстро делиться, тем самым постоянно обновляясь. Какие бы повреждающие факторы не действовали на организм, пока клетки обновляются быстрее, чем происходит процесс повреждения, организм остаётся молодым и здоровым. Но ко второй половине жизни клетка обновляться больше не может.
В 1971 году советский ученый А.М. Оловников из института биохимических исследований при РАН выдвинул гипотезу, что при делении молекулы ДНК ее кончик как бы обрывается. То есть, с каждым делением молекула постоянно укорачивается и когда-то становится негодной для следующего деления. Организм на этом этапе начинает стареть. Но если найти механизм, который остановил бы этот процесс укорачивания молекул (их назвали теломерами), жизнь человека могла бы продолжаться чрезвычайно долго. Ведь существуют же бессмертные животные из числа простейших. Например, у гидры или актинии происходит то самое непрерывное обновление клеток, которые постоянно образуются путём деления из области вокруг рта. Эти животные, при должном уходе, живут неограниченно долго, не проявляя никаких признаков старения.
Почему же должны умирать клетки человеческого организма? В ХХ веке, изучая механизмы клеточной смерти, ученые выдвинули гипотезу, что смерть запрограммирована, как запрограммировано отмирание органов. У растений это листопад, у головастика - исчезновение хвоста, при превращении в лягушку, у человеческого эмбриона - рассасывание хвоста и жабер. То есть клетки не умирают от старости, а фактически кончают жизнь самоубийством.
Но если это так, можно ли попробовать перепрограммировать клетку, убрав из ее генетического кода команду «умереть»? Шаг за шагом ученые пришли к цели. В цепочке белков они определили белок под названием р66, отдающий роковую команду.
Ученые из США и Италии под руководством профессора П. Пеличчи провели сложнейший эксперимент. В опытах на мышах они нейтрализовали ген, отвечающий за выработку белка р66, и продолжительность жизни мышей увеличилась на 30%. Это как если бы человек с планируемой продолжительностью жизни 75 лет получил в подарок еще 22 года! Параллельно группа канадских биологов нейтрализовала два гена у червей, в организме которых всего тысяча клеток. Эти черви стали жить в 6 раз дольше. У людей процессы, ведущие к старению, продублированы многократно. Значит, нужно искать другие механизмы дублирования. Пока природа играет с нами в увлекательную игру, но до конца уже недалеко.
Люди сами убивают себя
Как видно, наука уже значительно приблизилась к решению вопроса вечной жизни. Но с точки зрения иммортализма, люди умирают еще и потому, что сами убивают себя. Кроме физического износа организма величайшим врагом человечества было и остается невежество. Не случайно с начала ХХ века имморталисты стремятся создать прогрессивное общество, состоящее из людей, обладающих высоким уровнем развития сознания и, как следствие, нравственности, поведение которых контролируется сознанием, а не инстинктами.
На 3-ем семинаре по трансгуманизму и научному иммортализму, который прошел в Санкт-Петербурге 25 сентября 2010 года, в докладе молекулярного биолога и изобретателя Станислава Полозова, я услышал теорию о 6 уровнях продления жизни, которые хочу описать здесь. Если откинуть пока кажущиеся недостижимыми последние три уровня, такие как блокировка сигналов старения, реконструкция тканей и виртуализация сознания, первые три доступны нам в силу своей простоты:
1) Не убивать себя. По возможности отказаться от распространенных вредных привычек, таких как курение и алкоголь.
2) Вести правильный образ жизни. Стремиться ограничить питание по калорийности, обязательно высыпаться, выполнять умеренные физические нагрузки, воздерживаться от стрессов, наполнять жизнь положительными эмоциями и полезной умственной деятельностью. Не повредит ежегодно проходить медицинский осмотр, для получения полной картины своего физического состояния.
3) Употреблять больше витаминов и разнообразить рацион питания специализированными лекарственными препаратами.
Как видите, эти правила абсолютно бесхитростные. Но сознательно соблюдая их, вы затрудните накопление свободных радикалов в организме. А значит, удлините свою жизнь и, как минимум, доживете до следующей нашей публикации в которой мы поговорим о более специфических методах продления жизни, доступных нам уже сегодня.
Алексей Аникин, футуролог
Почти все живые организмы стареют и умирают. В настоящее время известно семь видов нестареющих (или сейчас принято говорить: "пренебрежимо стареющих») многоклеточных организмов, теоретически (при благоприятных условиях) могущих жить очень долго или вечно. Из школьной биологии всем знакома гидра, обладающая отличными способностями к регенерации (восстановлению повреждённых тканей): гидру можно разрезать на несколько кусочков и из каждого вырастет новый организм. Причиной живучести гидры является достаточное количество стволовых клеток, готовых к бесконечному размножению. Стволовые клетки обладают способностью бесконечного деления, у них нет предела Хейфлика . Любая другая клетка организма, в том числе и человеческого, имеет предел Хейфлика — предел количества делений . Для большинства человеческих клеток предел делений равен 52, после чего наступает апоптоз — запрограммированное самоубийство клетки (апоптоз бывает и раньше, если это необходимо: клетки основания черешка листа совершают акт самоубийства осенью; самоликвидируются клетки с поврежденным геномом, а также клетки, случайно оказавшиеся вне родной ткани, и др.). При каждом делениии клетки сокращается размер теломер — участков ДНК на концах хромосом, и не существует механизма его восстановления. Замениться постаревшая (дефектная) клетка или вышедшая из строя, может только стволовой клеткой, но их с возрастом у человека становится катастрофически мало. Учёные изучают механизмы апоптоза. Так, открыт ген FoxO, который отвечает за количество стволовых клеток в организме. У гидр этот ген суперактивен, у человека — малоактивен, а у долгожителей активность его повышена.
Если запрограммированная смерть клетки — это апоптоз, то запрограммированную смерть целого организма можно назвать феноптозом .
Открытие вышеупомянутого гена может служить доводом в пользу гипотезы о запрограммированности старения и смерти, т. е. феноптоза, в противовес гипотезе о простом накоплении поломок в организме с течением времени, проявляющемся в старении организма с печальным смертельным концом.
Лучше всего запрограммированный феноптоз видеть у организмов, размножающихся раз в жизни. Так, подёнка погибает сразу после репродуктивного акта по простой причине отсутствия ротового аппарата — ей просто нечем есть. У клеща Adactylidium потомство прогрызает себе путь на волю из тела матери, вызывая ее гибель. В других случаях сразу после полового акта включается программа поведения, вызывающая гибель организма (самки некоторых видов пауков съедают самцов после спаривания, бамбук умирает, как только даст созревшие плоды).
Оставим в стороне вопрос о том, как работает механизм старения (в общих чертах мы его описали выше), и попытаемся ответить на заданный вопрос: почему природа устроила так, что человек стареет и умирает? Под словом «природа», конечно, надо понимать эволюцию. Нужно ответить на вопрос: почему (и кому?) выгодна смерть организма?
Самому организму смерть не выгодна. Значит, она должна быть выгодна популяции этих организмов.
Для эволюции важно продолжение жизни вообще, а не продолжение жизни конкретного организма.
Случайные мутации генов могут быть полезными в изменяющихся условиях среды — и тогда они закрепляются, передаваясь из поколения в поколение. Вредные мутации (или прежде полезные, ставшие в изменившихся условиях вредными), выводятся из популяции путём смерти организма. Эволюция как процесс видоизменения организмов не имела бы места в условиях бессмертия. Только потому, что организмы умирали, могла идти эволюция. Когда возникло размножение с обменом генетической информации, тогда же возникла и смерть. Если организмы делятся простым делением (бактерии) без изменения генетической информации, то теоретически, такие организмы бессмертны, если им создать стабильные условия (нет недостатка ни в пище, ни в пространстве). Ограниченность ресурсов не даёт возможность бесконечно увеличивать численность вечно живущих организмов, когда одновременно проживают все когда-либо существовавшие поколения. Или размножение — тогда смерть. Или вечная жизнь -, но без размножения. В отсутствие возможностей для безграничной экспансии жизни альтернативы смерти не сущестует. Это не означает, что люди не должны стремиться к увеличению продолжительности жизни путём улучшения условий среды, борьбы с болезнями и даже изменением работы соответстсвующих генов, но следует понимать, что это придаёт качественно новый характер эволюции человека и ставит новые мировоззренческие вопросы. Итак, смертность организма обеспечивает бессмертие популяции, находящейся в постоянном эволюционном развитии.
Корреспондент «Чердака» поговорила с Обри ди Греем - ученым, который разработал свой план победить старение
Нашего героя несложно узнать издалека: он высок, худ, бородат и не обделен медийным вниманием. Обри ди Грей, вероятно, самый известный в мире геронтолог и уж точно самый известный оптимист в этой области. Его позиция проста: еще немного денег, еще немного исследований и человечество научится жить вечно. В дело идут разные орудия популяризатора науки - публичные лекции, тексты, интервью - всё, чтобы убедить широкую аудиторию профинансировать научную работу. Полина Лосева пообщалась с ди Греем, чтобы понять его борьбу и найти предел его оптимизму.
Мы встречаемся с ди Греем в рамках конференции Future in the city на первом этаже башни «Империя» в Москва-сити. Я тотчас замечаю его в людном холле, но сразу подходить опасаюсь и присматриваюсь к нему издалека: он выглядит довольно сурово и совсем не похож на вечно молодого. Смогу ли я найти общий язык с этим строгим человеком, когда его идеи мне кажутся, мягко говоря, странными?
Однако при непосредственном знакомстве все оказывается не так страшно. Ди Грей улыбается, шутит и походя поправляет грамматические ошибки в речи своих спутников, пока мы идем к лифту. Лифт привозит нас на 56-й этаж, откуда нам предстоит подняться еще на два пролета по темным лестницам. Ди Грей идет медленно и не торопится догонять двух девушек на каблуках. То ли это пресловутая английская вежливость, думаю я, то ли ему действительно некуда спешить - глобально некуда.
Беги Ахилл, беги
В своих текстах и выступлениях Ди Грей повторяет, что рассматривает старение как : в его картине мира старение - это просто накопление повреждений в организме. У молодого организма этих повреждений мало, а у старого - много. Следовательно, устраняя их, можно обратить старение вспять и вернуть организму утраченную молодость.
Список поломок, подлежащих починке, ди Грей полтора десятка лет назад. Изначально в нем было девять пунктов, но с тех пор осталось семь: мутации в ядерной ДНК, мутации в митохондриальной ДНК, накопление «мусора» (поврежденных молекул и продуктов обмена веществ) внутри клеток, накопление «мусора» вне клеток, образование лишних сшивок между внеклеточными молекулами, клеточное старение, и, наконец, клеточная гибель.
В самом этом списке нет ничего удивительного, все эти проблемы давно известны науке, но как избавить человека ото всех разом? Вот что не укладывается у меня в голове.
Верно ли я понимаю, что ваша идея состоит в том, чтобы чинить организм по кусочкам? - осторожно начинаю я нашу беседу.
В общем-то, да. Мы уже понимаем, что процесс старения состоит из накопления повреждений в теле, которые организм сам себе создает, - ди Грей, кажется, сразу же въезжает в привычную колею и становится немного похож на школьного учителя. Сколько раз он уже произносил эти слова? - Вопрос в том, как мы можем помешать этим повреждениям вызвать заболевания. До недавнего времени существовало два подхода. Первый - подождать, пока повреждений накопится столько, что мы начнем болеть, и потом пытаться остановить болезни. И это, конечно же, не работает. Повреждения продолжают возникать, и польза от этого подхода постепенно сходит на нет. Второй подход - заставить наш организм работать аккуратнее, то есть создавать повреждения медленнее, чем в нормальном режиме. И это тоже не получилось, так как организм слишком сложно устроен. Поэтому почти 20 лет назад я высказал идею, что есть и третий подход - устранять повреждения на том отрезке времени, когда они уже возникли, но еще не накопились в таком количестве, чтобы нарушать работу организма.
Фото: Сергей Бобылев / ТАСС
Как человеку с биологическим образованием, мне сложно представить себе, что этот подход мог бы сработать на самом деле. Человеческий организм - система из множества неоднозначно взаимосвязанных элементов. Поэтому, пытаясь повлиять на один процесс, мы неизбежно затронем множество других, вызывая побочные эффекты. Кроме того, ди Грей говорит о многих методах как о почти готовых к эксплуатации или по крайней мере стоящих на верном пути. В то же время от идеи лекарства, например новых органов из стволовых клеток на замену старым, до конкретного ее воплощения - реально выращенных органов - долгий путь. И длина его неизвестна, поскольку ограничения к применению каждой терапии возникают по мере исследования.
В каком возрасте нужно переставать надеяться и начинать чинить себя? - пытаюсь пошутить я.
В среднем возрасте. Скажем, в пятьдесят. Вы всегда можете начать сначала, - ди Грей шутить не собирается. - Вам нужно, чтобы было что чинить, но вы не хотите делать это слишком рано. С другой стороны, если урона уже так много, что вы больны, мы все равно можем сделать это, избавиться от повреждений, и этого может быть достаточно для того, чтобы патология перестала прогрессировать. Если нет, то можно обратиться к уже существующим медицинским технологиям, чтобы разобраться с патологией - и в этом случае они по-настоящему вам помогут, поскольку те повреждения, которые подпитывали патологию, мы уже убрали.
Этот ответ и его вариации ди Грей отрабатывал годами. Фраза цепляется за фразу, и через пять минут уже невозможно вспомнить, на какой вопрос он отвечал изначально. Его рассуждения звучат, как сказка, в которую ни капли не веришь, но все равно хочешь услышать продолжение. Я поддаюсь искушению:
Если ваш метод сработает, будем ли мы «заморожены» в каком-то возрасте или вернемся назад в молодость?
Мы вернемся назад.
Насколько далеко можно вернуться?
К началу взрослой жизни.
Это 15 лет? 20 лет?
Пусть будет 20, - разрешает ди Грей. - Количество повреждений можно уменьшить и до меньшего уровня, чем в 20 лет, но разница между двадцатилетним и годовалым не только в старении, но еще и в уровне развития. Мы не собираемся отматывать ничего назад и разворачивать вспять процессы развития. Поэтому пусть будет 20.
Значит ли это, что мы сможем размножаться бесконечно?
Репродуктивные функции, конечно, можно будет восстановить. Яичник - такой же орган, как и прочие.
Я внимательно слежу за его интонацией и не могу оторвать глаз от мимики. Не каждый день встречаешь человека, который рассуждает о судьбах и телах других людей с позиции всемогущего божества.
То есть мы начинаем стареть в 20, стареем до 50, потом возвращаемся в двадцатилетие и стареем снова, так? - спрашиваю я в надежде, что ди Грей наконец возмутится и скажет, что я все неверно поняла.
Именно так. Конечно, мы еще не знаем деталей. Возможно, некоторые из методов нужно будет применять каждые десять лет, а другие - каждый месяц или день, потому что это будут уколы или таблетки.
Книгу, в которой ди Грей описал свой подход к окончательному решению проблемы старения, он назвал «Отмена старения» (Ending Aging ). Однако это название, если задуматься, не вполне соответствует его идеям. Ди Грей планирует не столько отменить старение, сколько снизить его участие в нашей смерти, пренебречь им. Полное название его концепции - и - стратегии достижения пренебрежимого старения инженерными методами, она же SENS (от strategies for engineered negligible senescence ). Ди Грей с присущим ему юмором играет с этой аббревиатурой: один из его называется Time to talk SENS , то есть призывает «разумно поговорить» (talk sense - английская идиома, подразумевающая рациональный обмен мнениями). Ученый предлагает снизить уровень старения до пренебрежимо малого, уничтожая его признаки - повреждения организма на молекулярном уровне - по мере их накопления.
Иными словами, согласно его плану, пока мы проживаем 25 лет, медицинские технологии должны развиться ровно настолько, чтобы продлить нашу жизнь еще на 25 лет, и если они будут и дальше двигаться такими темпами, то люди смогут жить вечно.
И это будущее ближе, чем кажется, - уже у наших сверстников, как ди Грей в своем выступлении на конференции TED в 2005 году, есть шансы дожить хотя бы до 150 лет.
Однако, чтобы столь радужные перспективы не теряли своих красок, прогресс должен бежать хотя бы чуть-чуть впереди нашего увядания. Тогда черепаха старости никогда не догонит Ахилла прогресса. Но в современном мире роли пока что распределены наоборот. Ученые еще не выстроили окончательной стратегии омоложения даже для мыши, а люди продолжают стареть, как и прежде.
Насколько оптимистично вы относитесь к проблеме переноса технологий с мыши на человека? - интересуюсь я.- Известно, что многие методы терапии, работающие на мышах, для людей неэффективны.
Здесь мы в лучшем положении, чем большинство областей медицины, - ди Грей, конечно же, относится к проблеме с энтузиазмом. - Так как мы чиним поломки, а не замедляем их образование, главное для нас, что типы накапливающихся поломок очень похожи. Они не идентичны у мыши и человека, но распределяются по тем же самым семи категориям.
А что вы думаете о другой, возможно более важной проблеме, - не сдаюсь я, - о пропасти между лекарством, созданным в лаборатории, и лекарством на аптечном прилавке?
Есть два различия между этими этапами. Первое - затраты, и второе - государственное регулирование. По поводу последнего я абсолютно спокоен, - и он действительно выглядит полностью расслабленным. - Я думаю, что, когда эта терапия станет близка к тому, чтобы стать доступной, уровень общественного давления значительно возрастет [и общество начнет ратовать за быстрое одобрение и выход на рынок соответствующих лекарств]. Теперь насчет первого - денежных затрат. Люди часто говорят: боже мой, эти методы терапии будут совсем новыми и высоко технологичными и поэтому очень дорогими! Но нужно помнить, что большинство современных методов лечения пожилых людей не работает. И все, чего мы достигаем [сейчас], тратя большие суммы денег на пожилых, - мы ненадолго отодвигаем момент, когда они заболевают. А потом мы тратим деньги на то, чтобы поддерживать их жизнь, в то время как они уже болеют, то есть мы тратим эти деньги в любом случае.
Цыпленок не работает
Я слушаю ди Грея и вспоминаю, как одна моя знакомая, биолог, рассказывала мне про физиков, которые когда-то работали с ней в одной лаборатории. Физики, по ее словам, испытывали большие трудности в обращении с живыми объектами, чье поведение они исследовали, в частности с цыплятами. Когда реакция объекта совсем не соответствовала их ожиданиям, например он не бежал к матери, а испуганно топтался на месте, они разводили руками и говорили: «Цыпленок не работает».
Насколько мы знаем, повреждения сразу после первого деления клеток эмбриона. Не значит ли это, что к 50 годам будет уже поздно что-либо чинить?
Представьте себе машину, - ди Грей не улыбается. В его устах не метафора (он и говорит буквально «Think about a car» - прим. ред.), а прямое сравнение. - Первая ржавчина появляется в тот самый день, когда вы получаете ее на мойке. Но первые пять лет можно ни о чем не беспокоиться, потому что скорость, с которой она растет, настолько мала, что ничего не происходит, никакая дверь не отваливается. И если вы уберете ржавчину через пять лет, то дверь не отвалится и в течение десяти лет. Да, мы начинаем накапливать повреждения задолго до рождения, но они не достигают того предела, с которым организм приучен справляться.
Цыпленок всплывает в моей памяти не просто так. Ди Грей пришел к работе с биологическими объектами из другой науки. По образованию он математик и программист и первые 30 лет своей жизни работал по специальности. Но после он женился на биологе и сменил область интересов.
За 10 лет он освоил биологию по книгам, написал книгу о повреждениях митохондриальной ДНК и получил за нее докторскую степень. С тех пор его отношения с академическим сообществом остаются напряженными. Ди Грей «классических» ученых за излишнюю фундаментальность и медленный прогресс, они же в ответ его в чрезмерном упрощении и непонимании природы биологических исследований.
Вы когда-нибудь жалели об отсутствии формального биологического образования? - я пытаюсь зайти с другого конца.
На самом деле, мне пошло на пользу то, что я не занимался биологией с самого начала, - без промедления отвечает ди Грей. - И я в этом не уникален, это происходило часто в истории науки: люди начинали работать в одной области, а потом переключались на другую. Нередко у них в итоге получалось достичь больше во второй, потому что навык исследования легко переносится [из одной области в другую]. Поэтому в самом начале, когда я хорошо все обдумал, я привнес [в науку о старении] некоторый новый способ мыслить и смог сделать предсказания, которые долго не могли быть сделаны.
А вы когда-нибудь пробовали заниматься практической, лабораторной биологией?
О нет, нет, - решительно качает головой мой собеседник. - Существует множество людей, у которых это уже неплохо получается. Бери и применяй их.
Меня охватывает зависть. Скольких моих коллег, да и меня саму упрекают в том, что мы осмеливаемся делать какие-то выводы о положении дел в современной науке, не проводя дней и ночей за ламинарами и пипетками! А ди Грею все нипочем. Или не все?
Вы когда-нибудь чувствовали себя дискриминированным или униженным из-за этого в научном биологическом сообществе? - я надеюсь найти в нем собрата по несчастью.
Это было очень забавно, - ди Грей впервые за вечер оживляется и искренне смеется. - Я прошел несколько этапов. На первом этапе, когда я только начал заниматься биологией, я пришел со своими идеями, которые представляли собой интерпретацию идей и данных других людей. В этот момент мне не противоречили, у меня не было еще никаких мыслей о том, что мы сможем дожить до тысячи лет. И в первые годы моей работы то, что я пришел в эту область нестандартным путем, было скорее моим преимуществом. Ведущие специалисты в области говорили: «Хм, этот парень придумал то, что должны были придумать мы, а у него даже нет степени в биологии. Как так? Он, наверно, жутко умный!», - здесь ди Грей настолько увлекается историей, что даже переходит на более разговорный английский и на какое-то время выходит из образа школьного учителя. - Поэтому уважение ко мне росло гораздо быстрее, чем могло бы при другом раскладе. А потом, когда я стал доставлять неудобства, все изменилось и они начали говорить о том, что я не более чем любитель. Но и это прошло.
Здесь мне становится обидно уже за официальное научное сообщество - судя по всему, все их аргументы разбиваются о непроницаемую уверенность ди Грея в том, что его дело правое.
Хоть в чем-нибудь они оказались правы?
Нет. На самом деле, мне очень повезло. Каждая идея, которую я выдвинул 10 или 15 лет назад, по поводу разделения повреждений на семь категорий или технологий борьбы с этими категориями, все они до сих пор живут и процветают. Мы не нашли новых категорий, мы не нашли причин, почему бы наши подходы не работали. Нет, я крайне доволен тем, как идут дела.
Самый отчаянный оптимист
Мой собеседник совершенно не похож на то, как я представляла себе ученого-фанатика. Он не пытается меня ни в чем убедить, не сверкает глазами и не уходит в пространные разговоры о смысле жизни. Он говорит ровным тоном, он спокоен и миролюбив. Мне довольно быстро становится ясно, что по меньшей мере половину денег его фонду принесла его же харизма. В то же время он полностью сконцентрирован на своем рассказе. Мы разговариваем в проходном помещении, вокруг нас технический персонал готовится к конференции: кто-то носит ведра с водой, кто-то пылесосит ковры, кто-то сверлит стены. Я нервно перекидываю из руки в руку диктофон, надеясь, что этого не будет слышно на записи, но ди Грей, кажется, вообще ни на что не обращает внимания.
Наше время уже подходит к концу, и я понимаю, что пора заговорить о самом важном и драматичном:
Вы никогда не чувствовали себя разочарованным в ваших идеях? Были ли моменты, когда вам казалось, что технология никогда не сработает?
Нет, потому что все работало, - ди Грей не дает драматичных ответов. - Конечно, мы не продвигаемся так быстро, как я бы хотел, и даже не так быстро, как я представлял себе 15 лет назад, но у этого нет научных причин.
Единственное, что сработало хуже, чем я рассчитывал, это финансирование.
Часто бывает нелегко отличить «чистые» научные причины от экономических, - возражаю я. - Возможно, результат не достигнут, потому что в исследования вложили недостаточно денег. Но ведь возможно и то, что его в принципе нельзя достичь.
Вы совершенно правы. Действительно, в первые пять лет эти причины было сложно различить. Но после 15 лет работы мы можем предъявить прогресс, которого мы добились, и это очень хороший результат для небольшого количества денег, что у нас было. Поэтому мы можем сказать: смотрите, если мы продвинулись за 15 лет с такой суммой денег на столько, логично предположить, что мы можем продвинуться в 10 раз дальше, если у нас будет в 10 раз больше денег.
Мировоззрение ди Грея невероятно цельное, отмечаю я про себя. Он не только организм человека воспринимает как инженерный механизм, но и все остальное: даже процесс научного познания в его представлении уподоблен автомобилю!
Лично у меня есть ровно один вопрос к вашей теории, - я иду ва-банк. - Окей, если стратегия работает, то она работает, а если не работает, то это просто значит, что ей не хватает денег. Существует ли какой-то эксперимент, который можно поставить, чтобы сделать эту теорию опровержимой?
Отличный вопрос, - кивает мне ди Грей и тут же уходит в сторону. - Люди часто думают, и я так думал, пока не пришел в эту область… они не понимают разницу между наукой и технологией. Наука - это действия, направленные на лучшее понимание природы, а технология - действия, направленные на управление природой. Поэтому мы не проверяем никакую гипотезу, у нас нет теорий, у нас есть только технологический проект. Но ваш вопрос все равно актуален - откуда мы знаем, что это может сработать? Откуда получаем предварительные данные?
Я начал с того, что у нас уже есть данные, полученные на машинах и самолетах. Мы знаем, как успешно продлить здоровое функционирование простых машин, чтобы они служили гораздо дольше, чем планировалось изначально. Поэтому тот же подход должен сработать для сложных машин вроде нас с вами.
Это первое подтверждение [тому, что у нас может что-то получиться]. А второе - это прогресс, которого мы уже добились в развитии конкретных технологий. Самый очевидный пример - стволовые клетки, которые уже активно изучали к тому моменту, когда я пришел в эту область. Поэтому мы ими почти не занимаемся - другие люди уже разрабатывают ключевые моменты в этой технологии.
Что вы будете делать, если через 15 или 20 лет ваш метод все еще не будет работать?
Я смотрю на то, что мы делаем, не то что каждые десять лет - я смотрю на это каждую неделю. Я оцениваю, хорошо ли мы движемся или можем делать это лучше, поэтому я к этому готов. Тут как с любой новой технологией: вы не знаете, что сработает, вы смотрите на то, что есть, и принимаете решения. Но моя цель здесь - спасать жизни, а не зарабатывать деньги или стать знаменитым, - и в этот момент ди Грей начинает звучать, как весьма успешный проповедник. - Поэтому, даже если у меня есть только 50% вероятности успеха, этого вполне достаточно.
Разница только в том, что вы даете обещания, - напоминаю я. - Вы часто говорите на своих выступлениях: «Вот вы, возможно, проживете тысячу лет»…
В обещаниях не бывает слова «возможно», - обрывает меня ди Грей, - а я всегда его употребляю. Я говорю: я думаю, что с вероятностью 50% я добьюсь этого за 20 лет. Но это не обещание, это предсказание, и это то самое предсказание, которое мы обязаны высказывать. Возможно, мои коллеги возразят, что я не должен этого произносить даже с оговоркой, что это вероятностное рассуждение. Но я думаю, что в данном случае это они ведут себя безответственно. Я думаю, что если мы не будем делать таких предсказаний, то люди, которые этого не знают и не являются экспертами, сделают неверные выводы. И их выводы будут сверхпессимистичными: они будут говорить, что мы добьемся этого через тысячу лет. А это значит, что они не будут заинтересованы тратить деньги на то, чтобы это случилось быстрее. Поэтому я должен говорить об этом, как оно есть, чтобы добиться этого быстрее. Чем я и занимаюсь.
***
После интервью меня встречает девушка-организатор.
Как прошло интервью? - интересуется она.
Очень интересно, спасибо, - я пытаюсь свести исход нашего разговора к короткому ответу. - Много неожиданного.
Что было самое неожиданное? Расскажите.
Меня впечатлило то, с какой тихой уверенностью он говорит о своих идеях. Обычно ждешь, что человек будет напирать, сверлить тебя взглядом… но нет, он очень спокоен и расслаблен.
Ну конечно, - говорит она, - он же собирается жить вечно.
«Возможно», - добавляю я про себя.
Полина Лосева
Бессмертие богов и вечная молодость - лейтмотивы мировой культуры. Тема обретения вечной жизни и непрекращающейся юности пронизывает ее насквозь, от древних священных текстов до театральных постановок модерна и далее.
Достаточно вспомнить библейского праотца Мафусаила, который, если верить каноническому преданию, прожил безумные 969 лет. В погоне за бессмертием люди перепробовали множество способов, от откровенно сомнительных до сверхтехнологичных. Увы, утвердительный ответ на вопрос «Можно ли жить вечно?» пока не дан.
В этой статье мы поговорим о двух главных проблемах бессмертия: о его достижимости с точки зрения современной науки и о социальных парадоксах, которые могут возникнуть, если человечество поделится на смертных и бессмертных.
Жизненный предел - иллюзия эпохи?
Есть мнение, что господствующие представления о пределах жизни сильно искажаются под давлением эпох. Так, для средневекового рыцаря 45 лет - недосягаемая роскошь, в Швеции середины XIX века 45 лет - средний возраст смерти у женщин, сейчас же эта цифра подскочила до 83 лет. Последние полвека порог в 90 лет не вызывает удивления, хотя люди, перешагнувшие эту отметку, без сомнения, заслуживают звания долгожителей. Следовательно, если по мере движения истории планка поднимается все выше и выше, равно как и растет качество питания (субъективно), совершенствуется медицина (объективно), то можно ли ждать, что в 2050 году 150 и даже 200 лет будут восприниматься как данность? Обратимся к науке.
Наука: решаема ли задача?
Доктор Обри ди Грей, один из самых цитируемых ученых - специалистов по бессмертию, считает, что человек, который превзойдет рекорд библейского Мафусаила и проживет 1000 лет, уже родился . Он не сомневается в том, что в течение следующих лет 20 на рынке появятся безотказно работающие препараты и методики против старения. Вопрос только в обильном финансировании, которое, по его мнению , сложно привлечь.
Наука наступает: 3 фронта
Старение - это накопление повреждений. Согласно ди Грею, существует 7 факторов, которые в совокупности ведут к угасанию человека: 1) мутации ядерной ДНК, ведущие к образованию опухолей, 2) сбои митохондриальной ДНК, 3) накопление в клетках продуктов распада, 4) накопление продуктов жизнедеятельности вне клеток, 5) потеря клеток, 6) их старение при сокращении теломер, 7) образование внеклеточных перекрестных связей. С позиции техники и технологии есть несколько способов, за счет которых можно «взломать код старости» и нивелировать эти повреждения и износ целиком.
- Радикальная молекулярно-генетическая перестройка.
- В тех случаях, когда процессы старения необратимы, могут помочь новые органические компоненты, имплантируемые взамен изношенных. Новое сердце, стимулятор мозга, механические руки и пр.
- Более экстравагантный и более технически проблемный - перенос сознания целиком в цифровую матрицу, чтобы впоследствии активировать ее в обновленном теле либо существовать в рамках цифрового универсума.
Разберем по порядку. Первый фронт - молекулярно-генетический. Механика проста: найти гены старения и взломать их. Здесь уже есть заметные продвижения, но прорывными их назвать нельзя. Над этим работают, например, компании Human Longevity и Calico.
Будем честны: несмотря на многочисленные громкие заголовки, ученые пока что не продвинулись достаточно далеко. Были, например, открытия антивозрастного гена у мышей или червей, сопровожденные лабораторными тестами. Один из самых громких успехов - обнаружение антивозрастной мутации в 2017 году. Мутация, закодированная как SERPINE1, была найдена у членов общины амишей (протестантской деноминации) в штате Индиана (США). Она кодировала несклонность к диабету и пониженное давление, что в совокупности приводило к долгой жизни.
Что характерно, ее носители также имеют низкий уровень ингибитора активатора плазминогена, PAI-1. Его часто называют ключом к старению. Он вовлечен в процесс угасания клеток, когда те прекращают делиться. Говоря о будущем этой технологии, в теории (опять же), за счет генетического редактирования можно будет удалять программу самоуничтожения организма из генов, хотя это создает больше вопросов, чем ответов.
Фронт номер два - сглаживание износа за счет новых частей. Здесь наука ушла заметно дальше хотя бы потому, что есть стволовые клетки, которые порядком облегчают задачу. Уже существуют методы, которые позволяют повышать качество жизни и нивелировать износ организма за счет инъекций с такими клетками. Речь о бессмертии не идет. В попытках отыскать источник молодости используют и кровь. Так, в минувшем году был поставлен эксперимент: плазму молодых людей в возрасте от 18 до 25 лет вводили престарелым людям, страдающим болезнью Альцгеймера.
Стандартные тесты не показали улучшений, впрочем, медсестры, ухаживающие за пациентами, рассказали, что больные стали лучше справляться с ежедневной рутиной. Конечно, результат не блестящий и сомнительный, но все же.
Стимуляторы мозга, внешние протезы со слотами памяти, экзоскелеты, новые органы (к примеру, сердце или сосуды) нужно записать сюда же. И хотя наука пока только учится выращивать сердце в биореакторе, искусственные сосуды вовсю используют. К сожалению, это все полумеры, т. к. киборгизация организма, кажется, гениальный выход, но как быть со старением мозга? В этом случае жизнь даже с новыми органами имеет предел, причем ее качество в последние годы сомнительно. Отсюда - третий фронт, о котором больше будет сказано ниже.
Упомянем и об «омолаживающей таблетке». Некоторые препараты обладают таким побочным действием. Их именуют геропротекторами, буквально: «защитники от старости». Это, в частности, метформин, задуманный как лекарство от диабета. Согласно гипотезам, он может продлить жизнь аж на 50%. В этой сфере работает, например, компания Gero, которая трудится над геропротекторами на основе названного метформина, а также карнозина и рапамицина. Карнозин имеет свойства антиоксиданта, а рапамицин - это мощный иммунодепрессант. Речь о вечной жизни, конечно, не идет, решается проблема лишь замедления старения.
«Облако» вместо Олимпа
Пожалуй, самое радикальное решение для борьбы со смертью - это отбросить бренную оболочку, не думая над тем, как обновить износившуюся органику, и высвободить сознание. Вопрос о первенстве сознания или тела, материи или духа здесь решается безапелляционно. После этого разум человека можно встроить в робота или вовсе развернуть цифровой универсум, в котором ум и память будут существовать бесконечно, видимо, вместе с другими вечно живущими. Звучит утопично, впрочем, это все больше приближается к реальности.
В связи с этим нужно обязательно сказать о проекте 2045 Initiative, учрежденном российским предпринимателем Дмитрием Ицковым. Основная задача 2045 Initiative амбициозна: «создать технологии, позволяющие перенести личность в более продвинутый носитель небиологической природы, и продлить жизнь, в том числе вплоть до бессмертия».
Масштабный проект Avatar имеет 4 фазы с интервалами по 5 лет. Фаза Avatar A (2015-2020) предполагает создание роботизированной копии человеческого тела, управляемой удаленно через интерфейс «мозг-компьютер» (BCI). В ходе следующей за ней фазы Avatar B (2020-2025) задумана трансплантация мозга добровольца после его смерти.
На этапе Avatar C (2030-2035) должен быть готов сам Avatar c искусственным мозгом, в который перенесут сознание человека после смерти.
На завершающем этапе (2040-2045) проект обещает превратить Avatar в голограмму. Нужно признать, что этот подход - самый рациональный, т. к. постоянная починка организма год от года и замена органов едва ли могут соперничать с полным переносом сознания в носитель, для которого не существует старения и биологии как таковой, только незначительная обратимая амортизация.
Отпить амброзии дадут не всем
Амброзия - это напиток, из которого мифические боги Олимпа черпали энергию вечной молодости. В легендах этот омолаживающий и ободряющий нектар смертным не полагался. Парадоксально, но мифы глубокой древности можно с успехом спроецировать на 2050 (условно) год. Дело в том, что технологии точечного изменения генетического кода вкупе с заменяемыми органами и масштабной терапией стволовыми клетками будут стоить заметных денег. Счет идет на миллионы долларов, потому амброзию цифрового века уготовано отпить далеко не всем.
Рассмотрим такой сценарий. Допустим, все люди стали бессмертными. При этом их число не убывает, а лишь растет, по легко угадываемым причинам. Производить пищу, одежду, технику и даже предметы роскоши, теоретически, можно почти бесконечно, трудность в том, что нужно искать энергию, чтобы питать предприятия, заряжать миллиарды смартфонов и растущий парк электрокаров. Необходимы редкие металлы, древесина, сложная органика, которую можно извлечь только из нефти. И это не единственные трудности, с которыми можно столкнуться.
Сколько потребуется плодоносных почв, чтобы прокормить 15, 20, 30 миллиардов бессмертных людей? Есть ответ: «Колонизировать другие галактики». Решение идеально, но ресурсы при таком сценарии иссякнут быстрее, чем человечество наконец достигнет технологического пика, чтобы построить урановые шахты на неизвестной планете вне Солнечной системы.
Поэтому ситуация с сотней или даже тысячей бессмертных миллиардеров из корпоративной элиты выглядит более экономически правдоподобной. В результате человечество получит нового Мафусаила, подписывающего отчет о прибылях и убытках нервным импульсом через чип, врезанный в мозг, проверяющего, как исполняется контракт на соседнем континенте, за счет девайса для мгновенного сканирования эксабайтов данных (опять же, хирургически соединенного с мозгом) или рассылающего тысячи «внушений» подчиненным через те же имплантированные дополнения к личности.
Подводя итог
С учетом всего накопленного учеными и врачами опыта сделать человека бессмертным нельзя. Во всяком случае, в 2010-х годах. Оптимистичный ди Грей отводит 20 лет на прорыв, после чего старение будет повержено. В текстах, посвященных омоложению и вечной жизни, очень часто цитируют Бенджамина Франклина, сказавшего: «Нет ничего неизбежного, кроме смерти и налогов». Пожалуй, по состоянию на 2018 год он прав. Будет ли это правдой в 2040-м?
Наконец, напомним о казусе из древнегреческой мифологии. Зевс по просьбе богини зари Эос даровал вечную жизнь Титону (он же Тифон). Болезненный нюанс состоял в том, что Эос забыла упомянуть о вечной молодости - Титон обрел бессмертие, но ценой нескончаемой старости, превратившись после тысяч лет мучений в насекомое - цикаду. В этом есть неочевидный смысл: погоня за бессмертием имеет обратную сторону - придется бесконечно наблюдать за бегом времени и сменой эпох.
